Неточные совпадения
—
Я помню
про детей и поэтому всё в мире сделала бы, чтобы спасти их; но
я сама не
знаю, чем
я спасу их: тем ли, что увезу от отца, или тем, что оставлю с развратным отцом, — да, с развратным отцом… Ну, скажите, после того… что было, разве возможно нам жить вместе? Разве
это возможно? Скажите же, разве
это возможно? — повторяла она, возвышая голос. — После того как мой муж, отец моих детей, входит в любовную связь с гувернанткой своих детей…
— Потому что Алексей,
я говорю
про Алексея Александровича (какая странная, ужасная судьба, что оба Алексеи, не правда ли?), Алексей не отказал бы
мне.
Я бы забыла, он бы простил… Да что ж он не едет? Он добр, он
сам не
знает, как он добр. Ах! Боже мой, какая тоска! Дайте
мне поскорей воды! Ах,
это ей, девочке моей, будет вредно! Ну, хорошо, ну дайте ей кормилицу. Ну,
я согласна,
это даже лучше. Он приедет, ему больно будет видеть ее. Отдайте ее.
Она пишет детскую книгу и никому не говорит
про это, но
мне читала, и
я давал рукопись Воркуеву…
знаешь,
этот издатель… и
сам он писатель, кажется.
— Ну,
про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал князь. — Вот у
меня зятек, Степан Аркадьич, вы его
знаете. Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то,
я не помню. Только делать там нечего — что ж, Долли,
это не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет, что
самая нужная. И он правдивый человек, но нельзя же не верить в пользу восьми тысяч.
Неточные совпадения
Раскольников сел, дрожь его проходила, и жар выступал во всем теле. В глубоком изумлении, напряженно слушал он испуганного и дружески ухаживавшего за ним Порфирия Петровича. Но он не верил ни единому его слову, хотя ощущал какую-то странную наклонность поверить. Неожиданные слова Порфирия о квартире совершенно его поразили. «Как же
это, он, стало быть,
знает про квартиру-то? — подумалось ему вдруг, — и
сам же
мне и рассказывает!»
— В вояж? Ах да!.. в
самом деле,
я вам говорил
про вояж… Ну,
это вопрос обширный… А если б
знали вы, однако ж, об чем спрашиваете! — прибавил он и вдруг громко и коротко рассмеялся. —
Я, может быть, вместо вояжа-то женюсь;
мне невесту сватают.
Мне надо быть на похоронах того
самого раздавленного лошадьми чиновника,
про которого вы… тоже
знаете… — прибавил он, тотчас же рассердившись за
это прибавление, а потом тотчас же еще более раздражившись, —
мне это все надоело-с, слышите ли, и давно уже…
я отчасти от
этого и болен был… одним словом, — почти вскрикнул он, почувствовав, что фраза о болезни еще более некстати, — одним словом: извольте или спрашивать
меня, или отпустить сейчас же… а если спрашивать, то не иначе как по форме-с!
— Да чего ты так… Что встревожился? Познакомиться с тобой пожелал;
сам пожелал, потому что много мы с ним о тебе переговорили… Иначе от кого ж бы
я про тебя столько
узнал? Славный, брат, он малый, чудеснейший… в своем роде, разумеется. Теперь приятели; чуть не ежедневно видимся. Ведь
я в
эту часть переехал. Ты не
знаешь еще? Только что переехал. У Лавизы с ним раза два побывали. Лавизу-то помнишь, Лавизу Ивановну?
— Вы
про тех говорите, — спросила она, указывая головой на улицу, — кто там бегает, суетится? Но вы
сами сказали, что
я не понимаю их жизни. Да,
я не
знаю этих людей и не понимаю их жизни.
Мне дела нет…