— Должно дома, — сказал мужик, переступая босыми ногами и оставляя по пыли ясный след ступни с
пятью пальцами. — Должно дома, — повторил он, видимо желая разговориться. — Вчера гости еще приехали. Гостей — страсть…. Чего ты? — Он обернулся к кричавшему ему что-то от телеги парню. — И то! Даве тут проехали все верхами жнею смотреть. Теперь должно дома. А вы чьи будете?..
Искали, искали они князя и чуть-чуть в трех соснах не заблудилися, да, спасибо, случился тут пошехонец-слепород, который эти три сосны как свои
пять пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и привел прямо к князю на двор.
— Я, однако, не понимаю, — отвечал князь, — отчего эти всегдашние жалобы на расстройство обстоятельств? У него очень хорошее состояние, а Наташину Хабаровку, в которой мы с вами во время оно игрывали на театре, я знаю как свои
пять пальцев, — чудесное именье! и всегда должно приносить прекрасный доход.
«Сохрани вас Боже! — закричал один бывалый человек, — жизнь проклянете! Я десять раз ездил по этой дороге и знаю этот путь как свои
пять пальцев. И полверсты не проедете, бросите. Вообразите, грязь, брод; передняя лошадь ушла по пояс в воду, а задняя еще не сошла с пригорка, или наоборот. Не то так передняя вскакивает на мост, а задняя задерживает: вы-то в каком положении в это время? Между тем придется ехать по ущельям, по лесу, по тропинкам, где качка не пройдет. Мученье!»
Неточные совпадения
Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их
пальцами левой руки, другою написал на лоскутке бумаги, что задаток двадцать
пять рублей государственными ассигнациями за проданные души получил сполна. Написавши записку, он пересмотрел еще раз ассигнации.
Мартышка, в Зеркале увидя образ свой, // Тихохонько Медведя толк ногой: // «Смотри-ка», говорит: «кум милый мой! // Что́ это там за рожа? // Какие у неё ужимки и прыжки! // Я удавилась бы с тоски, // Когда бы на неё хоть чуть была похожа. // А, ведь, признайся, есть // Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть: // Я даже их могу по
пальцам перечесть». — // «Чем кумушек считать трудиться, // Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» // Ей Мишка отвечал. // Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.
— Таисья, — › очень тихо ответила женщина, взяв папиросу из его
пальцев: — Но, когда меня зовут Тося, я кажусь сама себе моложе. Мне ведь уже двадцать
пять.
Через час он шагал по блестящему полу пустой комнаты, мимо зеркал в простенках
пяти окон, мимо стульев, чинно и скучно расставленных вдоль стен, а со стен на него неодобрительно смотрели два лица, одно — сердитого человека с красной лентой на шее и яичным желтком медали в бороде, другое — румяной женщины с бровями в
палец толщиной и брезгливо отвисшей губою.
— Брось сковороду, пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей большим
пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным
пальцем нос, пошла к барину. Она в
пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто о свадьбе ничего не говорил: вот побожиться не грех и даже образ со стены снять, и что она в первый раз об этом слышит; говорили, напротив, совсем другое, что барон, слышь, сватался за барышню…