Неточные совпадения
Она чувствовала себя столь преступною и виноватою, что ей оставалось только унижаться и
просить прощения; а в жизни теперь, кроме его, у ней никого не было, так что она и к нему обращала свою мольбу
о прощении.
В конце мая, когда уже всё более или менее устроилось, она получила ответ мужа на свои жалобы
о деревенских неустройствах. Он писал ей,
прося прощения в том, что не обдумал всего, и обещал приехать при первой возможности. Возможность эта не представилась, и до начала июня Дарья Александровна жила одна в деревне.
Левин, которого давно занимала мысль
о том, чтобы помирить братьев хотя перед смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив от него ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях
просил прощения у брата.
И столько грехов уже наворочено в прошлом, столько грехов, так всё невылазно, непоправимо, что как-то даже несообразно
просить о прощении.
Неточные совпадения
Прощенья просит у него, // Что раз
о ком-то пожалела!
— Друг мой, я готов за это тысячу раз
просить у тебя
прощения, ну и там за все, что ты на мне насчитываешь, за все эти годы твоего детства и так далее, но, cher enfant, что же из этого выйдет? Ты так умен, что не захочешь сам очутиться в таком глупом положении. Я уже и не говорю
о том, что даже до сей поры не совсем понимаю характер твоих упреков: в самом деле, в чем ты, собственно, меня обвиняешь? В том, что родился не Версиловым? Или нет? Ба! ты смеешься презрительно и махаешь руками, стало быть, нет?
Простить хотелось ему всех и за всё и
просить прощения,
о! не себе, а за всех, за всё и за вся, а «за меня и другие
просят», — прозвенело опять в душе его.
А теперь ее образ меня преследовал, я
просил у ней
прощения; воспоминания об этом бледном лице, об этих влажных и робких глазах,
о развитых волосах на наклоненной шее,
о легком прикосновении ее головы к моей груди — жгли меня.
Борьба насмерть шла внутри ее, и тут, как прежде, как после, я удивлялся. Она ни разу не сказала слова, которое могло бы обидеть Катерину, по которому она могла бы догадаться, что Natalie знала
о бывшем, — упрек был для меня. Мирно и тихо оставила она наш дом. Natalie ее отпустила с такою кротостью, что простая женщина, рыдая, на коленях перед ней сама рассказала ей, что было, и все же наивное дитя народа
просила прощенья.