Неточные совпадения
Он достал с камина, где вчера
поставил, коробочку конфет и дал ей две, выбрав ее любимые, шоколадную и помадную.
Она была на угле и, тупо
поставив узкие ножки в высоких ботинках, видимо робея, катилась к нему.
Она была права, потому что, действительно, Левин терпеть ее не мог и презирал за то, чем она гордилась и что
ставила себе в достоинство, — за ее нервность, за ее утонченное презрение и равнодушие ко всему грубому и житейскому.
Если бы была гордость, я не
поставил бы себя в такое положение».
— Ну, хорошо, хорошо!… Да что ж ужин? А, вот и он, — проговорил он, увидав лакея с подносом. — Сюда, сюда
ставь, — проговорил он сердито и тотчас же взял водку, налил рюмку и жадно выпил. — Выпей, хочешь? — обратился он к брату, тотчас же повеселев.
Но это говорили его вещи, другой же голос в душе говорил, что не надо подчиняться прошедшему и что с собой сделать всё возможно. И, слушаясь этого голоса, он подошел к углу, где у него стояли две пудовые гири, и стал гимнастически поднимать их, стараясь привести себя в состояние бодрости. За дверью заскрипели шаги. Он поспешно
поставил гири.
«Ну хорошо, электричество и теплота одно и то же; но возможно ли в уравнении для решения вопроса
поставить одну величину вместо другой?
— Ах, не слушал бы! — мрачно проговорил князь, вставая с кресла и как бы желая уйти, но останавливаясь в дверях. — Законы есть, матушка, и если ты уж вызвала меня на это, то я тебе скажу, кто виноват во всем: ты и ты, одна ты. Законы против таких молодчиков всегда были и есть! Да-с, если бы не было того, чего не должно было быть, я — старик, но я бы
поставил его на барьер, этого франта. Да, а теперь и лечите, возите к себе этих шарлатанов.
Место было занято, и, когда он теперь в воображении
ставил на это место кого-нибудь из своих знакомых девушек, он чувствовал, что это было совершенно невозможно.
Это не человек, а машина, и злая машина, когда рассердится, — прибавила она, вспоминая при этом Алексея Александровича со всеми подробностями его фигуры, манеры говорить и его характера и в вину
ставя ему всё, что только могла она найти в нем нехорошего, не прощая ему ничего зa ту страшную вину, которою она была пред ним виновата.
—…мрет без помощи? Грубые бабки замаривают детей, и народ коснеет в невежестве и остается во власти всякого писаря, а тебе дано в руки средство помочь этому, и ты не помогаешь, потому что, по твоему, это не важно. И Сергей Иванович
поставил ему дилемму: или ты так неразвит, что не можешь видеть всего, что можешь сделать, или ты не хочешь поступиться своим спокойствием, тщеславием, я не знаю чем, чтоб это сделать.
— Нет, у кого хочешь спроси, — решительно отвечал Константин Левин, — грамотный, как работник, гораздо хуже. И дорог починить нельзя; а мосты как
поставят, так и украдут.
— Я нахожу, что ты прав отчасти. Разногласие наше заключается в том, что ты
ставишь двигателем личный интерес, а я полагаю, что интерес общего блага должен быть у всякого человека, стоящего на известной степени образования. Может быть, ты и прав, что желательнее была бы заинтересованная материально деятельность. Вообще ты натура слишком ргіmesautière, [импульсивная,] как говорят Французы; ты хочешь страстной, энергической деятельности или ничего.
Потом подъехали к реке,
поставили лошадей под березками и пошли в купальню. Кучер Терентий, привязав к дереву отмахивающихся от оводов лошадей, лег, приминая траву, в тени березы и курил тютюн, а из купальни доносился до него неумолкавший детский веселый визг.
«Я не могу быть несчастлив оттого, что презренная женщина сделала преступление; я только должен найти наилучший выход из того тяжелого положения, в которое она
ставит меня.
Положим, меня научат, — продолжал он думать, —
поставят, я пожму гашетку, говорил он себе, закрывая глаза, — и окажется, что я убил его, — сказал себе Алексей Александрович и потряс головой, чтоб отогнать эти глупые мысли.
«Я должен объявить свое решение, что, обдумав то тяжелое положение, в которое она
поставила семью, все другие выходы будут хуже для обеих сторон, чем внешнее statu quo, [прежнее положение] и что таковое я согласен соблюдать, но под строгим условием исполнения с ее стороны моей воли, то есть прекращения отношений с любовником».
Вронский, несмотря на свою легкомысленную с виду светскую жизнь, был человек, ненавидевший беспорядок. Еще смолоду, бывши в корпусе, он испытал унижение отказа, когда он, запутавшись, попросил взаймы денег, и с тех пор он ни разу не
ставил себя в такое положение.
— Картошки пропахивали. Тоже землицу держим. Ты, Федот, мерина-то не пускай, а к колоде
поставь, иную запряжем.
Кроме того (Левин чувствовал, что желчный помещик был прав), крестьяне первым и неизменным условием какого бы то ни было соглашения
ставили то, чтобы они не были принуждаемы к каким бы то ни было новым приемам хозяйства и к употреблению новых орудий.
Каренины, муж и жена, продолжали жить в одном доме, встречались каждый день, но были совершенно чужды друг другу. Алексей Александрович за правило
поставил каждый день видеть жену, для того чтобы прислуга не имела права делать предположения, но избегал обедов дома. Вронский никогда не бывал в доме Алексея Александровича, но Анна видала его вне дома, и муж знал это.
«Вот положение! ― думал он, ― Если б он боролся, отстаивал свою честь, я бы мог действовать, выразить свои чувства; но эта слабость или подлость… Он
ставит меня в положение обманщика, тогда как я не хотел и не хочу этим быть».
С тем тактом, которого так много было у обоих, они за границей, избегая русских дам, никогда не
ставили себя в фальшивое положение и везде встречали людей, которые притворялись, что вполне понимали их взаимное положение гораздо лучше, чем они сами понимали его.
Агафья Михайловна, видя, что дело доходит до ссоры, тихо
поставила чашку и вышла. Кити даже не заметила ее. Тон, которым муж сказал последние слова, оскорбил ее в особенности тем, что он, видимо, не верил тому, что она сказала.
Во время его губернаторства тетка Анны, богатая губернская барыня, свела хотя немолодого уже человека, но молодого губернатора со своею племянницей и
поставила его в такое положение, что он должен был или высказаться или уехать из города.
Напротив, он был много способнее тех мальчиков, которых педагог
ставил в пример Сереже.
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она будет иметь в руках деньги, которые даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не поднимая вуаля, скажет, что она от крестного отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено
поставить игрушки у кровати сына. Она не приготовила только тех слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
«Да нынче что? Четвертый абонемент… Егор с женою там и мать, вероятно. Это значит — весь Петербург там. Теперь она вошла, сняла шубку и вышла на свет. Тушкевич, Яшвин, княжна Варвара… — представлял он себе — Что ж я-то? Или я боюсь или передал покровительство над ней Тушкевичу? Как ни смотри — глупо, глупо… И зачем она
ставит меня в это положение?» сказал он, махнув рукой.
Вронский не слушал его. Он быстрыми шагами пошел вниз: он чувствовал, что ему надо что-то сделать, но не знал что. Досада на нее за то, что она
ставила себя и его в такое фальшивое положение, вместе с жалостью к ней за ее страдания, волновали его. Он сошел вниз в партер и направился прямо к бенуару Анны. У бенуара стоял Стремов и разговаривал с нею...
Дарья Александровна, еще в Москве учившаяся с сыном вместе латинскому языку, приехав к Левиным, за правило себе
поставила повторять с ним, хоть раз в день уроки самые трудные из арифметики и латинского.
Дело было в том, что в строящемся флигеле рядчик испортил лестницу, срубив ее отдельно и не разочтя подъем, так что ступени все вышли покатые, когда ее
поставили на место. Теперь рядчик хотел, оставив ту же лестницу, прибавить три ступени.
— Разве я не вижу, как ты себя
поставил с женою? Я слышал, как у вас вопрос первой важности — поедешь ли ты или нет на два дня на охоту. Всё это хорошо как идиллия, но на целую жизнь этого не хватит. Мужчина должен быть независим, у него есть свои мужские интересы. Мужчина должен быть мужествен, — сказал Облонский, отворяя ворота.
— Да, это гораздо чище, — сказал Васенька,
ставя жирную ногу на стул, застегивая нижний крючок и весело, добродушно улыбаясь.
Ты не поверишь, я точно голодная, которой вдруг
поставили полный обед, и она не знает, за что взяться.
— Нет, — перебил он и невольно, забывшись, что он этим
ставит в неловкое положение свою собеседницу, остановился, так что и она должна была остановиться. — Никто больше и сильнее меня не чувствует всей тяжести положения Анны. И это понятно, если вы делаете мне честь считать меня за человека, имеющего сердце. Я причиной этого положения, и потому я чувствую его.
Нужно было на его место
поставить свежего, современного, дельного человека, совершенно нового, и повести дело так, чтоб извлечь из всех дарованных дворянству, не как дворянству, а как элементу земства, прав те выгоды самоуправления, какие только могли быть извлечены.
Предводителем на место Снеткова предполагалось
поставить или Свияжского или, еще лучше, Неведовского, бывшего профессора, замечательно умного человека и большого приятеля Сергея Ивановича.
― Так что ж, пирамидку? Левин, будешь играть? Ну, и прекрасно, ― сказал Степан Аркадьич. ―
Ставь пирамидку, ― обратился он к маркеру.
Но после этого часа прошел еще час, два, три, все пять часов, которые он
ставил себе самым дальним сроком терпения, и положение было все то же; и он всё терпел, потому что больше делать было нечего, как терпеть, каждую минуту думая, что он дошел до последних пределов терпения и что сердце его вот-вот сейчас разорвется от сострадания.
Потом посылали его в спальню к княгине принесть образ в серебряной, золоченой ризе, и он со старою горничной княгини лазил на шкапчик доставать и разбил лампадку, и горничная княгини успокоивала его о жене и о лампадке, и он принес образ и
поставил в головах Кити, старательно засунув его за подушки.
— Позвольте, вы, кажется,
ставите меня в положение обвиняемого, — проговорил Алексей Александрович.
Степан Аркадьич вышел посмотреть. Это был помолодевший Петр Облонский. Он был так пьян, что не мог войти на лестницу; но он велел себя
поставить на ноги, увидав Степана Аркадьича, и, уцепившись за него, пошел с ним в его комнату и там стал рассказывать ему про то, как он провел вечер, и тут же заснул.
Раздражение, разделявшее их, не имело никакой внешней причины, и все попытки объяснения не только не устраняли, но увеличивали его. Это было раздражение внутреннее, имевшее для нее основанием уменьшение его любви, для него — раскаяние в том, что он
поставил себя ради ее в тяжелое положение, которое она, вместо того чтоб облегчить, делает еще более тяжелым. Ни тот, ни другой не высказывали причины своего раздражения, но они считали друг друга неправыми и при каждом предлоге старались доказать это друг другу.
Ему необходимо было общество, и он
поставил ее в это ужасное положение, тяжесть которого он не хотел понимать.
— Мне совершенно всё равно, что думает твоя мать и как она хочет женить тебя, — сказала она, дрожащею рукой
ставя чашку.
Следуя данному определению неясных слов, как дух, воля, свобода, субстанция, нарочно вдаваясь в ту ловушку слов, которую
ставили ему философы или он сам себе, он начинал как будто что-то понимать.
— Напрасно ты так
ставишь вопрос.
— Я только бы одно условие
поставил, — продолжал князь. — Alphonse Karr прекрасно это писал перед войной с Пруссией. «Вы считаете, что война необходима? Прекрасно. Кто проповедует войну, — в особый, передовой легион и на штурм, в атаку, впереди всех!»
— А коли побегут, так сзади картечью или казаков с плетьми
поставить, — сказал князь.
— Вот что, Костя! Сделай одолжение, — сказала она, — поди в угловую и посмотри, как Сергею Ивановичу всё устроили. Мне неловко.
Поставили ли новый умывальник?
