Неточные совпадения
Девочка знала, что между отцом и матерью была ссора, и что мать не могла быть весела, и что отец
должен знать это, и что он притворяется, спрашивая об этом так легко. И она покраснела за отца. Он тотчас же
понял это и также покраснел.
«Это
должен быть Вронский», подумал Левин и, чтоб убедиться в этом, взглянул на Кити. Она уже успела взглянуть на Вронского и оглянулась на Левина. И по одному этому взгляду невольно просиявших глаз ее Левин
понял, что она любила этого человека,
понял так же верно, как если б она сказала ему это словами. Но что же это за человек?
Действительно, мальчик чувствовал, что он не может
понять этого отношения, и силился и не мог уяснить себе то чувство, которое он
должен иметь к этому человеку. С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно видел, что отец, гувернантка, няня — все не только не любили, но с отвращением и страхом смотрели на Вронского, хотя и ничего не говорили про него, а что мать смотрела на него как на лучшего друга.
Это я
понимаю, но персеверироватъ ты не
должен.
— Ты сказал, чтобы всё было, как было. Я
понимаю, что это значит. Но послушай: мы ровесники, может быть, ты больше числом знал женщин, чем я. — Улыбка и жесты Серпуховского говорили, что Вронский не
должен бояться, что он нежно и осторожно дотронется до больного места. — Но я женат, и поверь, что, узнав одну свою жену (как кто-то писал), которую ты любишь, ты лучше узнаешь всех женщин, чем если бы ты знал их тысячи.
Вместо гостя веселого, здорового, чужого, который, он надеялся, развлечет его в его душевной неясности, он
должен был видеться с братом, который
понимает его насквозь, который вызовет в нем все самые задушевные мысли, заставит его высказаться вполне.
И потому, руководствуясь антецедентами, я
должен доложить вам, что случаи разводов все приходят к следующим: физических недостатков нет, как я могу
понимать? и также безвестного отсутствия?..
— Если б он не уезжал, я бы
поняла ваш отказ и его тоже. Но ваш муж
должен быть выше этого, — говорила Бетси.
Во время службы он то слушал молитвы, стараясь приписывать им значение такое, которое бы не расходилось с его взглядами, то, чувствуя, что он не может
понимать и
должен осуждать их, старался не слушать их, а занимался своими мыслями, наблюдениями и воспоминаниями, которые с чрезвычайною живостью во время этого праздного стояния в церкви бродили в его голове.
Она сказала ему, что она любит его за то, что она
понимает его всего, за то, что она знает, что̀ он
должен любить, и что всё, что он любит, всё хорошо.
Левин в душе осуждал это и не
понимал еще, что она готовилась к тому периоду деятельности, который
должен был наступить для нее, когда она будет в одно и то же время женой мужа, хозяйкой дома, будет носить, кормить и воспитывать детей.
— Ты
пойми ужас и комизм моего положения, — продолжал он отчаянным шопотом, — что он у меня в доме, что он ничего неприличного собственно ведь не сделал, кроме этой развязности и поджимания ног. Он считает это самым хорошим тоном, и потому я
должен быть любезен с ним.
— Я
должен вам признаться, что я очень плохо
понимаю значение дворянских выборов, — сказал Левин.
Он бы
должен был
понять всю тяжесть этой жизни моей здесь, в Москве.
Дети? В Петербурге дети не мешали жить отцам. Дети воспитывались в заведениях, и не было этого, распространяющегося в Москве — Львов, например, — дикого понятия, что детям всю роскошь жизни, а родителям один труд и заботы. Здесь
понимали, что человек обязан жить для себя, как
должен жить образованный человек.
Неточные совпадения
–…для расходов по экономии в моем отсутствии.
Понимаешь? За мельницу ты
должен получить тысячу рублей… так или нет? Залогов из казны ты
должен получить обратно восемь тысяч; за сено, которого, по твоему же расчету, можно продать семь тысяч пудов, — кладу по сорок пять копеек, — ты получишь три тысячи: следовательно, всех денег у тебя будет сколько? Двенадцать тысяч… так или нет?
Наконец все жиды, подняли такой крик, что жид, стоявший на сторо́же,
должен был дать знак к молчанию, и Тарас уже начал опасаться за свою безопасность, но, вспомнивши, что жиды не могут иначе рассуждать, как на улице, и что их языка сам демон не
поймет, он успокоился.
Дико́й.
Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе
должен отдать, а приди ты у меня просить — обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.
Полчаса спустя служанка подала Анне Сергеевне записку от Базарова; она состояла из одной только строчки: «
Должен ли я сегодня уехать — или могу остаться до завтра?» — «Зачем уезжать? Я вас не
понимала — вы меня не
поняли», — ответила ему Анна Сергеевна, а сама подумала: «Я и себя не
понимала».
«Кончу университет и
должен буду служить интересам этих быков. Женюсь на дочери одного из них, нарожу гимназистов, гимназисток, а они, через пятнадцать лет, не будут
понимать меня. Потом — растолстею и, может быть, тоже буду высмеивать любознательных людей. Старость. Болезни. И — умру, чувствуя себя Исааком, принесенным в жертву — какому богу?»