Неточные совпадения
Место это он
получил чрез мужа сестры Анны, Алексея Александровича Каренина, занимавшего одно из важнейших мест
в министерстве, к которому принадлежало присутствие; но если бы Каренин не назначил своего шурина на это место, то чрез сотню других лиц, братьев, сестер, родных, двоюродных, дядей, теток, Стива Облонский
получил бы это место или другое подобное, тысяч
в шесть жалованья, которые ему были нужны, так как
дела его, несмотря на достаточное состояние жены, были расстроены.
Получив от лакея Сергея Ивановича адрес брата, Левин тотчас же собрался ехать к нему, но, обдумав, решил отложить свою поездку до вечера. Прежде всего, для того чтобы иметь душевное спокойствие, надо было решить то
дело, для которого он приехал
в Москву. От брата Левин поехал
в присутствие Облонского и, узнав о Щербацких, поехал туда, где ему сказали, что он может застать Кити.
Еще
в первое время по возвращении из Москвы, когда Левин каждый раз вздрагивал и краснел, вспоминая позор отказа, он говорил себе: «так же краснел и вздрагивал я, считая всё погибшим, когда
получил единицу за физику и остался на втором курсе; так же считал себя погибшим после того, как испортил порученное мне
дело сестры. И что ж? — теперь, когда прошли года, я вспоминаю и удивляюсь, как это могло огорчать меня. То же будет и с этим горем. Пройдет время, и я буду к этому равнодушен».
Его товарищ с детства, одного круга, одного общества и товарищ по корпусу, Серпуховской, одного с ним выпуска, с которым он соперничал и
в классе, и
в гимнастике, и
в шалостях, и
в мечтах честолюбия, на-днях вернулся из Средней Азии,
получив там два чина и отличие, редко даваемое столь молодым генералам.
Как бы то ни было, когда он простился с ним на седьмой
день, пред отъездом его
в Москву, и
получил благодарность, он был счастлив, что избавился от этого неловкого положения и неприятного зеркала. Он простился с ним на станции, возвращаясь с медвежьей охоты, где всю ночь у них было представление русского молодечества.
В новых судебных учреждениях он не одобрял тех условий,
в которые была поставлена адвокатура. Но он до сих пор не имел
дела до адвокатуры и потому не одобрял ее только теоретически; теперь же неодобрение его еще усилилось тем неприятным впечатлением, которое он
получил в приемной адвоката.
— Вы приедете ко мне, — сказала графиня Лидия Ивановна, помолчав, — нам надо поговорить о грустном для вас
деле. Я всё бы дала, чтоб избавить вас от некоторых воспоминаний, но другие не так думают. Я
получила от нее письмо. Она здесь,
в Петербурге.
— Да, это всё может быть верно и остроумно… Лежать, Крак! — крикнул Степан Аркадьич на чесавшуюся и ворочавшую всё сено собаку, очевидно уверенный
в справедливости своей темы и потому спокойно и неторопливо. — Но ты не определил черты между честным и бесчестным трудом. То, что я
получаю жалованья больше, чем мой столоначальник, хотя он лучше меня знает
дело, — это бесчестно?
Дарья же Александровна,
получив депешу, только вздохнула о рубле за телеграмму и поняла, что
дело было
в конце обеда.
К вечеру этого
дня, оставшись одна, Анна почувствовала такой страх за него, что решилась было ехать
в город, но, раздумав хорошенько, написала то противоречивое письмо, которое
получил Вронский, и, не перечтя его, послала с нарочным.
Левин говорил теперь совсем уже не с тем ремесленным отношением к
делу, с которым он разговаривал
в это утро. Всякое слово
в разговоре с нею
получало особенное значение. И говорить с ней было приятно, еще приятнее было слушать ее.
И,
получив утвердительный ответ, Степан Аркадьич, забыв и о том, что он хотел просить Лидию Ивановну, забыв и о
деле сестры, с одним желанием поскорее выбраться отсюда, вышел на цыпочках и, как из зараженного дома, выбежал на улицу и долго разговаривал и шутил с извозчиком, желая привести себя поскорее
в чувства.
На другой
день он
получил от Алексея Александровича положительный отказ
в разводе Анны и понял, что решение это было основано на том, что̀ вчера сказал Француз
в своем настоящем или притворном сне.
Неточные совпадения
Софья. Я
получила сейчас радостное известие. Дядюшка, о котором столь долго мы ничего не знали, которого я люблю и почитаю, как отца моего, на сих
днях в Москву приехал. Вот письмо, которое я от него теперь
получила.
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов, они рассудили, что на свете бывают всякие кредиторы: и разумные и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и
в вознаграждение за свою разумность
получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника
в острог или непрерывно сечет его и
в вознаграждение не
получает ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали ждать, не сделаются ли все кредиторы разумными? И ждут до сего
дня.
На другой
день утром,
получив приказание от высшего начальства отправиться
в крепость N., я зашел к княгине проститься.
Разговор сначала не клеился, но после
дело пошло, и он начал даже
получать форс, но… здесь, к величайшему прискорбию, надобно заметить, что люди степенные и занимающие важные должности как-то немного тяжеловаты
в разговорах с дамами; на это мастера господа поручики и никак не далее капитанских чинов.
Прежде он не хотел вступать ни
в какие сношения с ними, потому что был не более как простой пешкой, стало быть, немного
получил бы; но теперь… теперь совсем другое
дело: он мог предложить какие угодно условия.