Неточные совпадения
Для чего этим трем барышням нужно было говорить через день по-французски и по-английски; для чего они
в известные часы играли попеременкам на фортепиано, звуки которого слышались у брата наверху, где занимались студенты; для чего ездили эти учителя французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего
в известные часы все три барышни с М-llе Linon
подъезжали в коляске к Тверскому бульвару
в своих атласных шубках — Долли
в длинной, Натали
в полудлинной, а Кити
в совершенно короткой, так что статные ножки ее
в туго-натянутых красных чулках были на всем виду; для чего им,
в сопровождении лакея с золотою кокардой на шляпе, нужно было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось
в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что всё, что там делалось, было прекрасно, и был влюблен именно
в эту таинственность совершавшегося.
Подъехав к дому, Облонский высадил сестру, вздохнул, пожал ее руку и отправился
в присутствие.
Левин чувствовал, что брат Николай
в душе своей,
в самой основе своей души, несмотря на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те люди, которые презирали его. Он не был виноват
в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин,
подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
С бодрым чувством надежды на новую, лучшую жизнь, он
в девятом часу ночи
подъехал к своему дому.
Подъезжая в двенадцатом часу с железной дороги к своей квартире, Вронский увидал у подъезда знакомую ему извозчичью карету.
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти
в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай
в большой гостиной, как уж одна за другою стали
подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Подъезжая домой
в самом веселом расположении духа, Левин услыхал колокольчик со стороны главного подъезда к дому.
Место тяги было недалеко над речкой
в мелком осиннике.
Подъехав к лесу, Левин слез и провел Облонского на угол мшистой и топкой полянки, уже освободившейся от снега. Сам он вернулся на другой край к двойняшке-березе и, прислонив ружье к развилине сухого нижнего сучка, снял кафтан, перепоясался и попробовал свободы движений рук.
Он
подъехал к беседкам
в самое выгодное время для того, чтобы не обратить на себя ничьего внимания.
И, откинувшись
в угол кареты, она зарыдала, закрываясь руками. Алексей Александрович не пошевелился и не изменил прямого направления взгляда. Но всё лицо его вдруг приняло торжественную неподвижность мертвого, и выражение это не изменилось во всё время езды до дачи.
Подъезжая к дому, он повернул к ней голову всё с тем же выражением.
По мере того как он
подъезжал, ему открывались шедшие друг за другом растянутою вереницей и различно махавшие косами мужики, кто
в кафтанах, кто
в одних рубахах. Он насчитал их сорок два человека.
Потом
подъехали к реке, поставили лошадей под березками и пошли
в купальню. Кучер Терентий, привязав к дереву отмахивающихся от оводов лошадей, лег, приминая траву,
в тени березы и курил тютюн, а из купальни доносился до него неумолкавший детский веселый визг.
Подъезжая к Петербургу, Алексей Александрович не только вполне остановился на этом решении, но и составил
в своей голове письмо, которое он напишет жене. Войдя
в швейцарскую, Алексей Александрович взглянул на письма и бумаги, принесенные из министерства, и велел внести за собой
в кабинет.
В таких мыслях Левин уже
в темноте
подъехал к дому.
Беспрестанно
подъезжали еще экипажи, и то дамы
в цветах с поднятыми шлейфами, то мужчины, снимая кепи или черную шляпу, вступали
в церковь.
Через час Анна рядом с Голенищевым и с Вронским на переднем месте коляски
подъехали к новому красивому дому
в дальнем квартале. Узнав от вышедшей к ним жены дворника, что Михайлов пускает
в свою студию, но что он теперь у себя на квартире
в двух шагах, они послали ее к нему с своими карточками, прося позволения видеть его картины.
Первая эта их ссора произошла оттого, что Левин поехал на новый хутор и пробыл полчаса долее, потому что хотел проехать ближнею дорогой и заблудился. Он ехал домой, только думая о ней, о ее любви, о своем счастьи, и чем ближе
подъезжал, тем больше разгоралась
в нем нежность к ней. Он вбежал
в комнату с тем же чувством и еще сильнейшим, чем то, с каким он приехал к Щербацким делать предложение. И вдруг его встретило мрачное, никогда не виданное им
в ней выражение. Он хотел поцеловать ее, она оттолкнула его.
В таких мечтаниях она
подъехала к повороту с большой дороги, ведшему к Воздвиженскому.
Лицо Анны
в ту минуту, как она
в маленькой, прижавшейся к углу старой коляски фигуре узнала Долли, вдруг просияло радостною улыбкой. Она вскрикнула, дрогнула на седле и тронула лошадь галопом.
Подъехав к коляске, она без помощи соскочила и, поддерживая амазонку, подбежала навстречу Долли.
Всё, что она видела,
подъезжая к дому и проходя через него, и теперь
в своей комнате, всё производило
в ней впечатление изобилия и щегольства и той новой европейской роскоши, про которые она читала только
в английских романах, но никогда не видала еще
в России и
в деревне.
В то время как она отходила к большим часам, чтобы проверить свои, кто-то
подъехал. Взглянув из окна, она увидала его коляску. Но никто не шел на лестницу, и внизу слышны были голоса. Это был посланный, вернувшийся
в коляске. Она сошла к нему.
Едва Сергей Иванович с Катавасовым успели
подъехать к особенно оживленной нынче народом станции Курской железной дороги и, выйдя из кареты, осмотреть подъезжавшего сзади с вещами лакея, как
подъехали и добровольцы на четырех извозчиках. Дамы с букетами встретили их и
в сопровождении хлынувшей за ними толпы вошли
в станцию.
Не зная, когда ему можно будет выехать из Москвы. Сергей Иванович не телеграфировал брату, чтобы высылать за ним. Левина не было дома, когда Катавасов и Сергей Иванович на тарантасике, взятом на станции, запыленные как арапы,
в 12-м часу дня
подъехали к крыльцу Покровского дома. Кити, сидевшая на балконе с отцом и сестрой, узнала деверя и сбежала вниз встретить его.
Неточные совпадения
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же
подъехала с отводом: «Что-де тебе, братец,
в жене; была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят завести хочу. Меня не проведешь.
В то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком из них более накопилось недоимки, к сборщику незаметно
подъехали столь известные обывателям градоначальнические дрожки. Не успели обыватели оглянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а следом за ним
в виду всей толпы очутился точь-в-точь такой же градоначальник, как и тот, который за минуту перед тем был привезен
в телеге исправником! Глуповцы так и остолбенели.
В это время к толпе
подъехала на белом коне девица Штокфиш, сопровождаемая шестью пьяными солдатами, которые вели взятую
в плен беспутную Клемантинку. Штокфиш была полная белокурая немка, с высокою грудью, с румяными щеками и с пухлыми, словно вишни, губами. Толпа заволновалась.
И бог знает чем разрешилось бы всеобщее смятение, если бы
в эту минуту не послышался звон колокольчика и вслед за тем не
подъехала к бунтующим телега,
в которой сидел капитан-исправник, а с ним рядом… исчезнувший градоначальник!
Не доезжая слободки, я повернул направо по ущелью. Вид человека был бы мне тягостен: я хотел быть один. Бросив поводья и опустив голову на грудь, я ехал долго, наконец очутился
в месте, мне вовсе не знакомом; я повернул коня назад и стал отыскивать дорогу; уж солнце садилось, когда я
подъехал к Кисловодску, измученный, на измученной лошади.