Неточные совпадения
Она была довольна, счастлива детьми, я не мешал ей ни в чем, предоставлял ей возиться с детьми, с
хозяйством, как она хотела.
— Очень рад, что ты приехал. Надолго? Что
хозяйство?
Левин знал, что
хозяйство мало интересует старшего брата и что он, только делая ему уступку, спросил его об этом, и потому ответил только о продаже пшеницы и деньгах.
Только что оставив графиню Банину, с которою он протанцовал первый тур вальса, он, оглядывая свое
хозяйство, то есть пустившихся танцовать несколько пар, увидел входившую Кити и подбежал к ней тою особенною, свойственною только дирижерам балов развязною иноходью и, поклонившись, даже не спрашивая, желает ли она, занес руку, чтоб обнять ее тонкую талию.
Кити танцовала в первой паре, и, к ее счастью, ей не надо было говорить, потому что Корсунский всё время бегал, распоряжаясь по своему
хозяйству.
— Живу один в деревне, как жил прежде, занимаюсь
хозяйством, — отвечал Константин, с ужасом вглядываясь в жадность, с которою брат его пил и ел, и стараясь скрыть свое внимание.
Один этот вопрос ввел Левина во все подробности
хозяйства, которое было большое и сложное, и он прямо из коровника пошел в контору и, поговорив с приказчиком и с Семеном рядчиком, вернулся домой и прямо прошел наверх в гостиную.
Он читал книгу, думал о том, что читал, останавливаясь, чтобы слушать Агафью Михайловну, которая без устали болтала; и вместе с тем разные картины
хозяйства и будущей семейной жизни без связи представлялись его воображению.
Кроме
хозяйства, требовавшего особенного внимания весною, кроме чтения, Левин начал этою зимой еще сочинение о
хозяйстве, план которого состоял в том, чтобы характер рабочего в
хозяйстве был принимаем зa абсолютное данное, как климат и почва, и чтобы, следовательно, все положения науки о
хозяйстве выводились не из одних данных почвы и климата, но из данных почвы, климата и известного неизменного характера рабочего.
Так что, несмотря на уединение или вследствие уединения, жизнь eго была чрезвычайно наполнена, и только изредка он испытывал неудовлетворенное желание сообщения бродящих у него в голове мыслей кому-нибудь, кроме Агафьи Михайловны хотя и с нею ему случалось нередко рассуждать о физике, теории
хозяйства и в особенности о философии; философия составляла любимый предмет Агафьи Михайловны.
Левин надел большие сапоги и в первый paз не шубу, а суконную поддевку, и пошел по
хозяйству, шагая через ручьи, режущие глаза своим блеском на солнце, ступая то на ледок, то в липкую грязь.
И, выйдя на двор, Левин, как дерево весною, еще не знающее, куда и как разрастутся его молодые побеги и ветви, заключенные в налитых почках, сам не знал хорошенько, за какие предприятия в любимом его
хозяйстве он примется теперь, но чувствовал, что он полон планов и предположений самых хороших.
Досадно было, что повторялось это вечное неряшество
хозяйства, против которого он столько лет боролся всеми своими силами.
Как всегда, у него за время его уединения набралось пропасть мыслей и чувств, которых он не мог передать окружающим, и теперь он изливал в Степана Аркадьича и поэтическую радость весны, и неудачи и планы
хозяйства, и мысли и замечания о книгах, которые он читал, и в особенности идею своего сочинения, основу которого, хотя он сам не замечал этого, составляла критика всех старых сочинений о
хозяйстве.
— Отлично, отлично, — говорил он, закуривая толстую папиросу после жаркого. — Я к тебе точно с парохода после шума и тряски на тихий берег вышел. Так ты говоришь, что самый элемент рабочего должен быть изучаем и руководить в выборе приемов
хозяйства. Я ведь в этом профан; но мне кажется, что теория и приложение ее будет иметь влияние и на рабочего.
— Да, но постой: я говорю не о политической экономии, я говорю о науке
хозяйства. Она должна быть как естественные науки и наблюдать данные явления и рабочего с его экономическим, этнографическим…
— Нет, ты счастливый человек. Всё, что ты любишь, у тебя есть. Лошадей любишь — есть, собаки — есть, охота — есть,
хозяйство — есть.
Кроме того, Константину Левину было в деревне неловко с братом еще и оттого, что в деревне, особенно летом, Левин бывал постоянно занят
хозяйством, и ему не доставало длинного летнего дня, для того чтобы переделать всё, что нужно, а Сергей Иванович отдыхал.
И Левин, чтобы только отвлечь разговор, изложил Дарье Александровне теорию молочного
хозяйства, состоящую в том, что корова есть только машина для переработки корма в молоко, и т. д.
Она так теперь наладила свое
хозяйство через Матрену Филимоновну, что ей не хотелось ничего менять в нем; да она и не верила знанию Левина в сельском
хозяйстве.
Ей казалось, что такого рода рассуждения могут только мешать
хозяйству.
Парменыч радостно принял Левина, показал ему всё свое
хозяйство, рассказал все подробности о своих пчелах и о роевщине нынешнего года; но на вопросы Левина о покосе говорил неопределенно и неохотно.
Ночь, проведенная Левиным на копне, не прошла для него даром: то
хозяйство, которое он вел, опротивело ему и потеряло для него всякий интерес.
Прелесть, которую он испытывал в самой работе, происшедшее вследствие того сближение с мужиками, зависть, которую он испытывал к ним, к их жизни, желание перейти в эту жизнь, которое в эту ночь было для него уже не мечтою, но намерением, подробности исполнения которого он обдумывал, — всё это так изменило его взгляд на заведенное у него
хозяйство, что он не мог уже никак находить в нем прежнего интереса и не мог не видеть того неприятного отношения своего к работникам, которое было основой всего дела.
Но он ясно видел теперь (работа его над книгой о сельском
хозяйстве, в котором главным элементом
хозяйства должен был быть работник, много помогла ему в этом), — он ясно видел теперь, что то
хозяйство, которое он вел, была только жестокая и упорная борьба между им и работниками, в которой на одной стороне, на его стороне, было постоянное напряженное стремление переделать всё на считаемый лучшим образец, на другой же стороне — естественный порядок вещей.
И в этой борьбе он видел, что, при величайшем напряжении сил с его стороны и безо всякого усилия и даже намерения с другой, достигалось только то, что
хозяйство шло ни в чью, и совершенно напрасно портились прекрасные орудия, прекрасная скотина и земля.
Главное же — не только совершенно даром пропадала направленная на это дело энергия, но он не мог не чувствовать теперь, когда смысл его
хозяйства обнажился для него, что цель его энергии была самая недостойная.
Всё это делалось не потому, что кто-нибудь желал зла Левину или его
хозяйству; напротив, он знал, что его любили, считали простым барином (что есть высшая похвала); но делалось это только потому, что хотелось весело и беззаботно работать, и интересы его были им не только чужды и непонятны, но фатально противоположны их самым справедливым интересам.
Уже давно Левин чувствовал недовольство своим отношением к
хозяйству.
То
хозяйство, которое он вел, стало ему не только не интересно, но отвратительно, и он не мог больше им заниматься.
Он послал седло без ответа и с сознанием, что он сделал что то стыдное, на другой же день, передав всё опостылевшее
хозяйство приказчику, уехал в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
Теперь же он рад был уехать и от соседства Щербацких и, главное, от
хозяйства, именно на охоту, которая во всех горестях служила ему лучшим утешением.
За чаем Левин узнал всю историю старикова
хозяйства.
Но Левин понимал, что он жаловался только из приличия, а что
хозяйство его процветало.
Несмотря на жалобы старика, видно было, что он справедливо горд своим благосостоянием, горд своими сыновьями, племянником, невестками, лошадьми, коровами и в особенности тем, что держится всё это
хозяйство.
Очень может быть, что благовидное лицо бабы в калошках много содействовало тому впечатлению благоустройства, которое произвел на Левина этот крестьянский дом, но впечатление это было так сильно, что Левин никак не мог отделаться от него. И всю дорогу от старика до Свияжского нет-нет и опять вспоминал об этом
хозяйстве, как будто что-то в этом впечатлении требовало его особенного внимания.
Он полагал, что жизнь человеческая возможна только за границей, куда он и уезжал жить при первой возможности, а вместе с тем вел в России очень сложное и усовершенствованное
хозяйство и с чрезвычайным интересом следил за всем и знал всё, что делалось в России.
Теперь, после своего разочарования в
хозяйстве, Левину особенно приятно было побывать у Свияжского.
Кроме того, Левин знал, что он увидит у Свияжского помещиков соседей, и ему теперь особенно интересно было поговорить, послушать о
хозяйстве те самые разговоры об урожае, найме рабочих и т. п., которые, Левин знал, принято считать чем-то очень низким, но которые теперь для Левина казались одними важными.
— Да вот ведем же мы свое
хозяйство без этих мер, — сказал он улыбаясь, — я, Левин, они.
— Да, у Михаила Петровича идет, а спросите-ка как? Это разве рациональное
хозяйство? — сказал помещик, очевидно щеголяя словом «рациональное».
— У меня
хозяйство простое, — сказал Михаил Петрович. — Благодарю Бога. Мое
хозяйство всё, чтобы денежки к осенним податям были готовы. Приходят мужички: батюшка, отец, вызволь! Ну, свои всё соседи мужики, жалко. Ну, дашь на первую треть, только скажешь: помнить, ребята, я вам помог, и вы помогите, когда нужда — посев ли овсяный, уборка сена, жнитво, ну и выговоришь, по скольку с тягла. Тоже есть бессовестные и из них, это правда.
— Так вы как же полагаете? — спросил он, — как же теперь надо вести
хозяйство?
— Да так же и вести, как Михаил Петрович: или отдать исполу, или внаймы мужикам; это можно, но только этим самым уничтожается общее богатство государства. Где земля у меня при крепостном труде и хорошем
хозяйстве приносила сам-девять, она исполу принесет сам-третей. Погубила Россию эмансипация!
Теперь, в наше время, мы, помещики, при крепостном праве вели свое
хозяйство с усовершенствованиями; и сушилки, и веялки, и возка навоза, и все орудия — всё мы вводили своею властью, и мужики сначала противились, а потом подражали нам.
Теперь-с, при уничтожении крепостного права, у нас отняли власть, и
хозяйство наше, то, где оно поднято на высокий уровень, должно опуститься к самому дикому, первобытному состоянию.
«Вот она — рабочая сила, главный элемент
хозяйства», подумал Левин.
От этого и спустился весь уровень
хозяйства.
— То, что уровень
хозяйства спускается и что при наших отношениях к рабочим нет возможности вести выгодно рациональное
хозяйство, это совершенно справедливо, — сказал он.
— Я не нахожу, — уже серьезно возразил Свияжский, — я только вижу то, что мы не умеем вести
хозяйство и что, напротив, то
хозяйство, которое мы вели при крепостном праве, не то что слишком высоко, а слишком низко. У нас нет ни машин, ни рабочего скота хорошего, ни управления настоящего, ни считать мы не умеем. Спросите у хозяина, — он не знает, что ему выгодно, что невыгодно.