Но в дверях столовой, оглянувшись, увидал, что Борис,
опираясь руками о край стола, вздернув голову и прикусив губу, смотрит на него испуганно.
Надо бы взять костяной ножик, да его нет; можно, конечно, спросить и столовый, но Обломов предпочел положить книгу на свое место и направиться к дивану; только что он
оперся рукой в шитую подушку, чтоб половчей приладиться лечь, как Захар вошел в комнату.
И Татьяна Марковна, наблюдая за Верой, задумывалась и как будто заражалась ее печалью. Она тоже ни с кем почти не говорила, мало спала, мало входила в дела, не принимала ни приказчика, ни купцов, приходивших справляться о хлебе, не отдавала приказаний в доме. Она сидела,
опершись рукой о стол и положив голову в ладони, оставаясь подолгу одна.
Я пошел проведать Фаддеева. Что за картина! в нижней палубе сидело, в самом деле, человек сорок: иные покрыты были простыней с головы до ног, а другие и без этого. Особенно один уже пожилой матрос возбудил мое сострадание. Он морщился и сидел голый,
опершись руками и головой на бочонок, служивший ему столом.
Неточные совпадения
Он закидывает голову назад, когда говорит, и поминутно крутит усы левой
рукой, ибо правою
опирается на костыль.
Тусклая бледность покрывала милое лицо княжны. Она стояла у фортепьяно,
опершись одной
рукой на спинку кресел: эта
рука чуть-чуть дрожала; я тихо подошел к ней и сказал:
В эту минуту я встретил ее глаза: в них бегали слезы;
рука ее,
опираясь на мою, дрожала; щеки пылали; ей было жаль меня! Сострадание — чувство, которому покоряются так легко все женщины, — впустило свои когти в ее неопытное сердце. Во все время прогулки она была рассеянна, ни с кем не кокетничала, — а это великий признак!
Стремит Онегин? Вы заране // Уж угадали; точно так: // Примчался к ней, к своей Татьяне, // Мой неисправленный чудак. // Идет, на мертвеца похожий. // Нет ни одной души в прихожей. // Он в залу; дальше: никого. // Дверь отворил он. Что ж его // С такою силой поражает? // Княгиня перед ним, одна, // Сидит, не убрана, бледна, // Письмо какое-то читает // И тихо слезы льет рекой, //
Опершись на
руку щекой.
Так проповедовал Евгений. // Сквозь слез не видя ничего, // Едва дыша, без возражений, // Татьяна слушала его. // Он подал
руку ей. Печально // (Как говорится, машинально) // Татьяна молча
оперлась, // Головкой томною склонясь; // Пошли домой вкруг огорода; // Явились вместе, и никто // Не вздумал им пенять на то: // Имеет сельская свобода // Свои счастливые права, // Как и надменная Москва.