Неточные совпадения
«Боже мой, неужели это я сама должна сказать ему? — подумала она. —
Ну что я скажу ему? Неужели я скажу ему,
что я его не люблю? Это будет неправда.
Что ж я скажу ему? Скажу,
что люблю другого? Нет, это невозможно. Я уйду, уйду».
«
Ну так
что ж?
Ну и ничего. Мне хорошо, и ей хорошо». И он задумался о том, где ему окончить нынешний вечер.
—
Ну, хорошо, хорошо!… Да
что ж ужин? А, вот и он, — проговорил он, увидав лакея с подносом. — Сюда, сюда ставь, — проговорил он сердито и тотчас же взял водку, налил рюмку и жадно выпил. — Выпей, хочешь? — обратился он к брату, тотчас же повеселев.
— А!
Ну, в этом случае
что ж, пускай едут; только, повредят эти немецкие шарлатаны… Надо, чтобы слушались…
Ну, так пускай едут.
—
Что ж, потяжелеешь?
Ну, так мы одни. Давай сельтерской воды и лимона.
— Куда
ж торопиться? Посидим. Как ты измок однако! Хоть не ловится, но хорошо. Всякая охота тем хороша,
что имеешь дело с природой.
Ну,
что зa прелесть эта стальная вода! — сказал он. — Эти берега луговые, — продолжал он, — всегда напоминают мне загадку, — знаешь? Трава говорит воде: а мы пошатаемся, пошатаемся.
— Потому
что Алексей, я говорю про Алексея Александровича (какая странная, ужасная судьба,
что оба Алексеи, не правда ли?), Алексей не отказал бы мне. Я бы забыла, он бы простил… Да
что ж он не едет? Он добр, он сам не знает, как он добр. Ах! Боже мой, какая тоска! Дайте мне поскорей воды! Ах, это ей, девочке моей, будет вредно!
Ну, хорошо,
ну дайте ей кормилицу.
Ну, я согласна, это даже лучше. Он приедет, ему больно будет видеть ее. Отдайте ее.
—
Ну,
что ж делать! — сказал Левин, мрачно глядя на Весловского. — Филипп, так говядины дай.
— Ты смотришь на меня, — сказала она, — и думаешь, могу ли я быть счастлива в моем положении?
Ну, и
что ж! Стыдно признаться; но я… я непростительно счастлива. Со мной случилось что-то волшебное, как сон, когда сделается страшно, жутко, и вдруг проснешься и чувствуешь,
что всех этих страхов нет. Я проснулась. Я пережила мучительное, страшное и теперь уже давно, особенно с тех пор, как мы здесь, так счастлива!.. — сказала она, с робкою улыбкой вопроса глядя на Долли.
― Так
что ж, пирамидку? Левин, будешь играть?
Ну, и прекрасно, ― сказал Степан Аркадьич. ― Ставь пирамидку, ― обратился он к маркеру.
— Ничего, ничего! — сказала она. — Я сама не знаю: одинокая ли жизнь, нервы…
Ну, не будем говорить.
Что ж бега? ты мне не рассказал, — спросила она, стараясь скрыть торжество победы, которая всё-таки была на ее стороне.
—
Ну, про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал князь. — Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете. Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только делать там нечего —
что ж, Долли, это не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет,
что самая нужная. И он правдивый человек, но нельзя же не верить в пользу восьми тысяч.
— Я тут еще беды не вижу. // «Да скука, вот беда, мой друг». // — Я модный свет ваш ненавижу; // Милее мне домашний круг, // Где я могу… — «Опять эклога! // Да полно, милый, ради Бога. //
Ну что ж? ты едешь: очень жаль. // Ах, слушай, Ленский; да нельзя ль // Увидеть мне Филлиду эту, // Предмет и мыслей, и пера, // И слез, и рифм et cetera?.. // Представь меня». — «Ты шутишь». — «Нету». // — Я рад. — «Когда же?» — Хоть сейчас // Они с охотой примут нас.
Неточные совпадения
Анна Андреевна.
Ну,
что ж… это все, однако
ж, вздор. Расскажите, каков он собою?
что, стар или молод?
«
Ну,
что ж? — сказали странники. — // Досказывай, хозяюшка, // Свое житье-бытье!»
«Ты начал, так досказывай! //
Ну, жили — не тужили вы, //
Что ж дальше, голова?»
«Слыхали,
ну так
что ж?» // — В ней главный управляющий // Был корпуса жандармского // Полковник со звездой, // При нем пять-шесть помощников, // А наш Ермило писарем // В конторе состоял.
Он сделался бледен как полотно, схватил стакан, налил и подал ей. Я закрыл глаза руками и стал читать молитву, не помню какую… Да, батюшка, видал я много, как люди умирают в гошпиталях и на поле сражения, только это все не то, совсем не то!.. Еще, признаться, меня вот
что печалит: она перед смертью ни разу не вспомнила обо мне; а кажется, я ее любил как отец…
ну, да Бог ее простит!.. И вправду молвить:
что ж я такое, чтоб обо мне вспоминать перед смертью?