Неточные совпадения
Левин встречал
в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но
никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении
жизни и смерти для себя самого, которые
в последнее время чаще и чаще приходили ему на ум.
Вронский
никогда не знал семейной
жизни. Мать его была
в молодости блестящая светская женщина, имевшая во время замужества, и
в особенности после, много романов, известных всему свету. Отца своего он почти не помнил и был воспитан
в Пажеском Корпусе.
Он знал очень хорошо, что
в глазах этих лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою
жизнь на то, чтобы вовлечь ее
в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и
никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.
Без сомнения, он
никогда не будет
в состоянии возвратить ей своего уважения; но не было и не могло быть никаких причин ему расстроивать свою
жизнь и страдать вследствие того, что она была дурная и неверная жена.
Свияжский был один из тех, всегда удивительных для Левина людей, рассуждение которых, очень последовательное, хотя и
никогда не самостоятельное, идет само по себе, а
жизнь, чрезвычайно определенная и твердая
в своем направлении, идет сама по себе, совершенно независимо и почти всегда
в разрез с рассуждением.
— Вот, сказал он и написал начальные буквы: к,
в, м, о: э, н, м, б, з, л, э, н, и, т? Буквы эти значили:«когда вы мне ответили: этого не может быть, значило ли это, что
никогда, или тогда?» Не было никакой вероятности, чтоб она могла понять эту сложную фразу; но он посмотрел на нее с таким видом, что
жизнь его зависит от того, поймет ли она эти слова.
Он у постели больной жены
в первый раз
в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое
в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние
в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он
никогда прежде не испытывал.
Никогда еще невозможность
в глазах света его положения и ненависть к нему его жены и вообще могущество той грубой таинственной силы, которая,
в разрез с его душевным настроением, руководила его
жизнью и требовала исполнения своей воли и изменения его отношений к жене, не представлялись ему с такою очевидностью, как нынче.
Никогда он с таким жаром и успехом не работал, как когда
жизнь его шла плохо и
в особенности когда он ссорился с женой.
Зато уже теперь, на этом четырехчасовом переезде, все прежде задержанные мысли вдруг столпились
в ее голове, и она передумала всю свою
жизнь, как
никогда прежде, и с самых разных сторон.
Одна выгода этой городской
жизни была та, что ссор здесь
в городе между ними
никогда не было. Оттого ли, что условия городские другие, или оттого, что они оба стали осторожнее и благоразумнее
в этом отношении,
в Москве у них не было ссор из-за ревности, которых они так боялись, переезжая
в город.
Но, что б они ни говорили, он знал, что теперь всё погибло. Прислонившись головой к притолоке, он стоял
в соседней комнате и слышал чей-то
никогда неслыханный им визг, рев, и он знал, что это кричало то, что было прежде Кити. Уже ребенка он давно не желал. Он теперь ненавидел этого ребенка. Он даже не желал теперь ее
жизни, он желал только прекращения этих ужасных страданий.
Упав на колени пред постелью, он держал пред губами руку жены и целовал ее, и рука эта слабым движением пальцев отвечала на его поцелуи. А между тем там,
в ногах постели,
в ловких руках Лизаветы Петровны, как огонек над светильником, колебалась
жизнь человеческого существа, которого
никогда прежде не было и которое так же, с тем же правом, с тою же значительностью для себя, будет жить и плодить себе подобных.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что
жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого
в хорошем обществе
никогда не услышишь.
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные тайны человека, которого я
никогда не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз
в моей
жизни на большой дороге; следовательно, не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
Он весел был. Чрез две недели // Назначен был счастливый срок. // И тайна брачныя постели // И сладостной любви венок // Его восторгов ожидали. // Гимена хлопоты, печали, // Зевоты хладная чреда // Ему не снились
никогда. // Меж тем как мы, враги Гимена, //
В домашней
жизни зрим один // Ряд утомительных картин, // Роман во вкусе Лафонтена… // Мой бедный Ленский, сердцем он // Для оной
жизни был рожден.
Тогдашний род учения страшно расходился с образом
жизни: эти схоластические, грамматические, риторические и логические тонкости решительно не прикасались к времени,
никогда не применялись и не повторялись
в жизни.
(Эта женщина
никогда не делала вопросов прямых, а всегда пускала
в ход сперва улыбки и потирания рук, а потом, если надо было что-нибудь узнать непременно и верно, например: когда угодно будет Аркадию Ивановичу назначить свадьбу, то начинала любопытнейшими и почти жадными вопросами о Париже и о тамошней придворной
жизни и разве потом уже доходила по порядку и до третьей линии Васильевского острова.)