Неточные совпадения
Она только что
пыталась сделать то, что
пыталась сделать уже десятый раз в эти три дня: отобрать детские и свои вещи, которые она увезет к матери, — и опять
не могла на это решиться; но и теперь, как в прежние раза, она говорила себе, что это
не может так остаться, что она должна предпринять что-нибудь, наказать, осрамить его, отомстить ему хоть малою частью той боли, которую он ей сделал.
— Но что же делать? — виновато сказал Левин. — Это был мой последний опыт. И я от всей души
пытался.
Не могу. Неспособен.
Левин замолчал. Опять противопоставлялась эта сила. Он знал, что, сколько они ни
пытались, они
не могли нанять больше сорока, тридцати семи, тридцати восьми рабочих за настоящую цену; сорок нанимались, а больше нет. Но всё-таки он
не мог
не бороться.
Само собою разумеется, что он
не говорил ни с кем из товарищей о своей любви,
не проговаривался и в самых сильных попойках (впрочем, он никогда
не бывал так пьян, чтобы терять власть над собой) и затыкал рот тем из легкомысленных товарищей, которые
пытались намекать ему на его связь.
Вронский уже несколько раз
пытался, хотя и
не так решительно, как теперь, наводить ее на обсуждение своего положения и каждый раз сталкивался с тою поверхностностию и легкостью суждений, с которою она теперь отвечала на его вызов.
Для чего она сказала это, чего она за секунду
не думала, она никак бы
не могла объяснить. Она сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского
не будет, то ей надо обеспечить свою свободу и
попытаться как-нибудь увидать его. Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей нужно было, как и ко многим другим, она
не умела бы объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским,
не могла придумать ничего лучшего.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о том, что то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть
не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть
не мечта, а задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту задачу можно решить и должно
попытаться это сделать.
Но этак нельзя было жить, и потому Константин
пытался делать то, что он всю жизнь
пытался и
не умел делать, и то, что, по его наблюдению, многие так хорошо умели делать и без чего нельзя жить: он
пытался говорить
не то, что думал, и постоянно чувствовал, что это выходило фальшиво, что брат его ловит на этом и раздражается этим.
Он
попытался смотреть на всё это как на
не имеющий значения пустой обычай, подобный обычаю делания визитов; но почувствовал, что и этого он никак
не мог сделать.
Михайлов опять
попытался сказать, что он так понимал Пилата; но губы его непокорно тряслись, и он
не мог выговорить.
Он знал, что единственное спасение от людей — скрыть от них свои раны, и он это бессознательно
пытался делать два дня, но теперь почувствовал себя уже
не в силах продолжать эту неравную борьбу.
Алексей Александрович, окончив подписку бумаг, долго молчал, взглядывая на Михаила Васильевича, и несколько раз
пытался, но
не мог заговорить. Он приготовил уже фразу: «вы слышали о моем горе?» Но кончил тем, что сказал, как и обыкновенно: «так вы это приготовите мне», и с тем отпустил его.
Он и
попытался это делать и ходил сначала в библиотеку заниматься выписками и справками для своей книги; но, как он говорил ей, чем больше он ничего
не делал, тем меньше у него оставалось времени.
Неточные совпадения
Пытались было зажечь клоповный завод, но в действиях осаждающих было мало единомыслия, так как никто
не хотел взять на себя обязанность руководить ими, — и попытка
не удалась.
Недаром ему завидовали все наездники и
не раз
пытались ее украсть, только
не удавалось.
Александра Степановна как-то приезжала раза два с маленьким сынком,
пытаясь, нельзя ли чего-нибудь получить; видно, походная жизнь с штабс-ротмистром
не была так привлекательна, какою казалась до свадьбы.
Он
пытался несколько раз с нею заговорить, но как-то
не пришлось так.
Я был бы очень огорчен, если бы Сережа видел меня в то время, как я, сморщившись от стыда, напрасно
пытался вырвать свою руку, но перед Сонечкой, которая до того расхохоталась, что слезы навернулись ей на глаза и все кудряшки распрыгались около ее раскрасневшегося личика, мне нисколько
не было совестно.