Неточные совпадения
Левин чувствовал себя столь твердым и спокойным, что никакой ответ, он думал,
не мог бы
взволновать его. Но он никак
не ожидал того, что отвечал Степан Аркадьич.
— Нет, я
не поеду в другой раз; это меня слишком
волнует, — сказала княгиня Бетси. —
Не правда ли, Анна?
—
Волнует, но нельзя оторваться, — сказала другая дама. — Если б я была Римлянка, я бы
не пропустила ни одного цирка.
Первое падение Кузовлева на реке
взволновало всех, но Алексей Александрович видел ясно на бледном, торжествующем лице Анны, что тот, на кого она смотрела,
не упал.
— Да, я никак
не ожидала, что это так
волнует, — сказала Анна краснея.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с дамами: его, как никогда прежде,
волновала мысль о том, что то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть
не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть
не мечта, а задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту задачу можно решить и должно попытаться это сделать.
— Ну полно, Саша,
не сердись! — сказал он ей, робко и нежно улыбаясь. — Ты была виновата. Я был виноват. Я всё устрою. — И, помирившись с женой, он надел оливковое с бархатным воротничком пальто и шляпу и пошел в студию. Удавшаяся фигура уже была забыта им. Теперь его радовало и
волновало посещение его студии этими важными Русскими, приехавшими в коляске.
С того дня, как она выехала из Италии, мысль об этом свидании
не переставала
волновать ее.
Вронский
не слушал его. Он быстрыми шагами пошел вниз: он чувствовал, что ему надо что-то сделать, но
не знал что. Досада на нее за то, что она ставила себя и его в такое фальшивое положение, вместе с жалостью к ней за ее страдания,
волновали его. Он сошел вниз в партер и направился прямо к бенуару Анны. У бенуара стоял Стремов и разговаривал с нею...
Это еще более
волновало Левина. Бекасы
не переставая вились в воэдухе над осокой. Чмоканье по земле и карканье в вышине
не умолкая были слышны со всех сторон; поднятые прежде и носившиеся в воздухе бекасы садились пред охотниками. Вместо двух ястребов теперь десятки их с писком вились над болотом.
Она попросила Левина и Воркуева пройти в гостиную, а сама осталась поговорить о чем-то с братом. «О разводе, о Вронском, о том, что он делает в клубе, обо мне?» думал Левин. И его так
волновал вопрос о том, что она говорит со Степаном Аркадьичем, что он почти
не слушал того, что рассказывал ему Воркуев о достоинствах написанного Анной Аркадьевной романа для детей.
Он уже так отупел, что виденное
не взволновало его. Теперь Анфимьевна лежала, задыхаясь, в своей комнате; за нею ухаживал небритый, седой фельдшер Винокуров, человек — всегда трезвый, очень болтливый, но уважаемый всей улицей.
— Чем и как живет эта женщина! Если не гложет ее мука, если
не волнуют надежды, не терзают заботы, — если она в самом деле «выше мира и страстей», отчего она не скучает, не томится жизнью… как скучаю и томлюсь я? Любопытно узнать!
Неточные совпадения
Очень рад; я люблю врагов, хотя
не по-христиански. Они меня забавляют,
волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и замыслов, — вот что я называю жизнью.
Я долго
не решался открыть вторую записку… Что могла она мне писать?.. Тяжелое предчувствие
волновало мою душу.
— То зачем же ее преследовать, тревожить,
волновать ее воображение?.. О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня остается здесь дольше. Найми квартиру рядом; мы будем жить в большом доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще
не занят… Приедешь?..
Негодованье, сожаленье, // Ко благу чистая любовь // И славы сладкое мученье // В нем рано
волновали кровь. // Он с лирой странствовал на свете; // Под небом Шиллера и Гете // Их поэтическим огнем // Душа воспламенилась в нем; // И муз возвышенных искусства, // Счастливец, он
не постыдил: // Он в песнях гордо сохранил // Всегда возвышенные чувства, // Порывы девственной мечты // И прелесть важной простоты.
Дай оглянусь. Простите ж, сени, // Где дни мои текли в глуши, // Исполнены страстей и лени // И снов задумчивой души. // А ты, младое вдохновенье, //
Волнуй мое воображенье, // Дремоту сердца оживляй, // В мой угол чаще прилетай, //
Не дай остыть душе поэта, // Ожесточиться, очерстветь // И наконец окаменеть // В мертвящем упоенье света, // В сем омуте, где с вами я // Купаюсь, милые друзья!