Неточные совпадения
«Да, да, как это было? — думал он, вспоминая сон. — Да, как это было? Да! Алабин давал обед в Дармштадте; нет, не в Дармштадте, а что-то американское. Да, но там Дармштадт был в Америке. Да, Алабин давал обед
на стеклянных
столах, да, — и
столы пели: Il mio tesoro, [Мое сокровище,] и не Il mio tesoro, a что-то лучше, и какие-то маленькие графинчики, и они же женщины», вспоминал он.
—
На столе, — отвечал Матвей, взглянул вопросительно, с участием,
на барина и, подождав немного, прибавил с хитрою улыбкой: — От хозяина извозчика приходили.
Мгновенно разостлав свежую скатерть
на покрытый уже скатертью круглый
стол под бронзовым бра, он пододвинул бархатные стулья и остановился перед Степаном Аркадьичем с салфеткой и карточкой в руках, ожидая приказаний.
— Какой опыт?
столы вертеть? Ну, извините меня, дамы и господа, но, по моему, в колечко веселее играть, — сказал старый князь, глядя
на Вронского и догадываясь, что он затеял это. — В колечке еще есть смысл.
Выступили знакомые подробности: оленьи рога, полки с книгами, зеркало печи с отдушником, который давно надо было починить, отцовский диван, большой
стол,
на столе открытая книга, сломанная пепельница, тетрадь с его почерком.
После графини Лидии Ивановны приехала приятельница, жена директора, и рассказала все городские новости. В три часа и она уехала, обещаясь приехать к обеду. Алексей Александрович был в министерстве. Оставшись одна, Анна дообеденное время употребила
на то, чтобы присутствовать при обеде сына (он обедал отдельно) и чтобы привести в порядок свои вещи, прочесть и ответить
на записки и письма, которые у нее скопились
на столе.
— Вы не находите, что в Тушкевиче есть что-то Louis XV? — сказал он, указывая глазами
на красивого белокурого молодого человека, стоявшего у
стола.
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой столовой, по ковру темной гостиной, в которой свет отражался только
на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного
стола. Чрез ее комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Тут, глядя
на ее
стол с лежащим наверху малахитовым бюваром и начатою запиской, мысли его вдруг изменились.
И знаешь, Костя, я тебе правду скажу, — продолжал он, облокотившись
на стол и положив
на руку свое красивое румяное лицо, из которого светились, как звезды, масляные, добрые и сонные глаза.
Он сидел в расстегнутом над белым жилетом сюртуке, облокотившись обеими руками
на стол и, ожидая заказанного бифстека, смотрел в книгу французского романа, лежавшую
на тарелке.
В кабинете Алексей Александрович прошелся два раза и остановился у огромного письменного
стола,
на котором уже были зажжены вперед вошедшим камердинером шесть свечей, потрещал пальцами и сел, разбирая письменные принадлежности. Положив локти
на стол, он склонил
на бок голову, подумал с минуту и начал писать, ни одной секунды не останавливаясь. Он писал без обращения к ней и по-французски, упоребляя местоимение «вы», не имеющее того характера холодности, который оно имеет
на русском языке.
Она быстро оделась, сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа с гувернанткой. Сережа, весь в белом, стоял у
стола под зеркалом и, согнувшись спиной и головой, с выражением напряженного внимания, которое она знала в нем и которым он был похож
на отца, что-то делал с цветами, которые он принес.
— Да, это очень дурно, — сказала Анна и, взяв сына за плечо не строгим, а робким взглядом, смутившим и обрадовавшим мальчика, посмотрела
на него и поцеловала. — Оставьте его со мной, — сказала она удивленной гувернантке и, не выпуская руки сына, села за приготовленный с кофеем
стол.
Анна, забывшая за работой укладки внутреннюю тревогу, укладывала, стоя пред
столом в своем кабинете, свой дорожный мешок, когда Аннушка обратила ее внимание
на стук подъезжающего экипажа.
Она села к письменному
столу, но, вместо того чтобы писать, сложив руки
на стол, положила
на них голову и заплакала, всхлипывая и колеблясь всей грудью, как плачут дети.
— Однако надо написать Алексею, — и Бетси села за
стол, написала несколько строк, вложила в конверт. — Я пишу, чтоб он приехал обедать. У меня одна дама к обеду остается без мужчины. Посмотрите, убедительно ли? Виновата, я
на минутку вас оставлю. Вы, пожалуйста, запечатайте и отошлите, — сказала она от двери, — а мне надо сделать распоряжения.
Проснувшись поздно
на другой день после скачек, Вронский, не бреясь и не купаясь, оделся в китель и, разложив
на столе деньги, счеты, письма, принялся за работу. Петрицкий, зная, что в таком положении он бывал сердит, проснувшись и увидав товарища за письменным
столом, тихо оделся и вышел, не мешая ему.
Вернувшись к
столу, полковой командир опять вышел с бокалом
на крыльцо и провозгласил тост: «За здоровье нашего бывшего товарища и храброго генерала князя Серпуховского.
Она прошлась по зале и с решимостью направилась к нему. Когда она вошла в его кабинет, он в вице-мундире, очевидно готовый к отъезду, сидел у маленького
стола,
на который облокотил руки, и уныло смотрел пред собой. Она увидала его прежде, чем он ее, и она поняла, что он думал о ней.
Горница была большая, с голландскою печью и перегородкой. Под образами стоял раскрашенный узорами
стол, лавка и два стула. У входа был шкафчик с посудой. Ставни были закрыты, мух было мало, и так чисто, что Левин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая дорогой и купавшаяся в лужах, не натоптала пол, и указал ей место в углу у двери. Оглядев горницу, Левин вышел
на задний двор. Благовидная молодайка в калошках, качая пустыми ведрами
на коромысле, сбежала впереди его зa водой к колодцу.
Кабинет Свияжского была огромная комната, обставленная шкафами с книгами и с двумя
столами — одним массивным письменным, стоявшим по середине комнаты, и другим круглым, уложенным звездою вокруг лампы
на разных языках последними нумерами газет и журналов.
Он встал, чтобы итти к письменному
столу, и Ласка, лежавшая у его ног, потягиваясь, тоже встала и оглядывалась
на него, как бы спрашивая, куда итти.
После наряда, то есть распоряжений по работам завтрашнего дня, и приема всех мужиков, имевших до него дела, Левин пошел в кабинет и сел за работу. Ласка легла под
стол; Агафья Михайловна с чулком уселась
на своем месте.
― Отчего ж? Ведь это всегдашняя жизнь вас всех молодых мужчин, ― сказала она, насупив брови, и, взявшись за вязанье, которое лежало
на столе, стала, не глядя
на Вронского, выпрастывать из него крючок.
― Опять, опять дьявол! ― взяв руку, которую она положила
на стол, и целуя ее, сказал Вронский.
Два помощника писали
на столах, скрипя перьями.
― Не угодно ли? ― Он указал
на кресло у письменного уложенного бумагами
стола и сам сел
на председательское место, потирая маленькие руки с короткими, обросшими белыми волосами пальцами, и склонив
на бок голову. Но, только что он успокоился в своей позе, как над
столом пролетела моль. Адвокат с быстротой, которой нельзя было ожидать от него, рознял руки, поймал моль и опять принял прежнее положение.
Волнение Долли действовало
на Алексея Александровича. Он встал и покорно пошел за нею в классную комнату. Они сели за
стол, обтянутый изрезанною перочинными ножами клеенкой.
Когда встали из-за
стола, Левину хотелось итти за Кити в гостиную; но он боялся, не будет ли ей это неприятно по слишком большой очевидности его ухаживанья за ней. Он остался в кружке мужчин, принимая участие в общем разговоре, и, не глядя
на Кити, чувствовал ее движения, ее взгляды и то место,
на котором она была в гостиной.
Долли утешилась совсем от горя, причиненного ей разговором с Алексеем Александровичем, когда она увидела эти две фигуры: Кити с мелком в руках и с улыбкой робкою и счастливою, глядящую вверх
на Левина, и его красивую фигуру, нагнувшуюся над
столом, с горящими глазами, устремленными то
на стол, то
на нее. Он вдруг просиял: он понял. Это значило: «тогда я не могла иначе ответить».
Он отворил обе форточки и сел
на стол против форточек.
— Возьмите, возьмите эти ужасные книги! — сказала она, отталкивая лежавшие пред ней
на столе тетради. — Зачем вы дали их мне!.. Нет, всё-таки лучше, — прибавила она, сжалившись над его отчаянным лицом. — Но это ужасно, ужасно!
Алексей Александрович прошел в ее кабинет. У ее
стола боком к спинке
на низком стуле сидел Вронский и, закрыв лицо руками, плакал. Он вскочил
на голос доктора, отнял руки от лица и увидал Алексея Александровича. Увидав мужа, он так смутился, что опять сел, втягивая голову в плечи, как бы желая исчезнуть куда-нибудь; но он сделал усилие над собой, поднялся и сказал...
Он подошел к двери и затворил ее; потом с остановившимся взглядом и со стиснутыми крепко зубами подошел к
столу, взял револьвер, оглянул его, перевернул
на заряженный ствол и задумался.
Он хотел удержаться за край
стола, уронил револьвер, пошатнулся и сел
на землю, удивленно оглядываясь вокруг себя.
Он не узнавал своей комнаты, глядя снизу
на выгнутые ножки
стола,
на корзинку для бумаг и тигровую шкуру.
Присутствие княгини Тверской, и по воспоминаниям, связанным с нею, и потому, что он вообще не любил ее, было неприятно Алексею Александровичу, и он пошел прямо в детскую. В первой детской Сережа, лежа грудью
на столе и положив ноги
на стул, рисовал что-то, весело приговаривая. Англичанка, заменившая во время болезни Анны француженку, с вязаньем миньярдиз сидевшая подле мальчика, поспешно встала, присела и дернула Сережу.
Алексей Александрович грустно усмехнулся, посмотрел
на шурина и, не отвечая, подошел к
столу, взял с него начатое письмо и подал шурину.
Говорить им не о чем было, как всегда почти в это время, и она, положив
на стол руку, раскрывала и закрывала ее и сама засмеялась, глядя
на ее движение.
Проводя этот вечер с невестой у Долли, Левин был особенно весел и, объясняя Степану Аркадьичу то возбужденное состояние, в котором он находился, сказал, что ему весело, как собаке, которую учили скакать через обруч и которая, поняв наконец и совершив то, что от нее требуется, взвизгивает и, махая хвостом, прыгает от восторга
на столы и окна.
Он всё-таки взял рисунок, положил к себе
на стол и, отдалившись и прищурившись, стал смотреть
на него.
Гостиница эта уже пришла в это состояние; и солдат в грязном мундире, курящий папироску у входа, долженствовавший изображать швейцара, и чугунная, сквозная, мрачная и неприятная лестница, и развязный половой в грязном фраке, и общая зала с пыльным восковым букетом цветов, украшающим
стол, и грязь, пыль и неряшество везде, и вместе какая-то новая современно железнодорожная самодовольная озабоченность этой гостиницы — произвели
на Левиных после их молодой жизни самое тяжелое чувство, в особенности тем, что фальшивое впечатление, производимое гостиницей, никак не мирилось с тем, что ожидало их.
На столе стояли аккуратно стклянки, графин, и сложено было нужное белье и работа broderie anglaise Кити.
На другом
столе у кровати больного было питье, свеча и порошки.
В больших глазах его, устремленных
на поставленный
на ломберном, покрытом цветною салфеткой
столе образ, выражалась такая страстная мольба и надежда, что Левину было ужасно смотреть
на это.
Алексей Александрович задумался, как показалось приказчику, и вдруг, повернувшись, сел к
столу. Опустив голову
на руки, он долго сидел в этом положении, несколько раз пытался заговорить и останавливался.
На круглом
столе была накрыта скатерть и стоял китайский прибор и серебряный спиртовой чайник. Алексей Александрович рассеянно оглянул бесчисленные знакомые портреты, украшавшие кабинет, и, присев к
столу, раскрыл лежавшее
на нем Евангелие. Шум шелкового платья графини развлек его.
Место же, где он уже ничего не мог сказать и мялся, и резал
стол, и качался
на стуле, было то, где ему надо было сказать о допотопных патриархах.
Как ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как ни давно думала о том и готовилась к тому, она никак не ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало
на нее. Вернувшись в свое одинокое отделение в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы, села
на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами
на бронзовые часы, стоявшие
на столе между окон, она стала думать.