Неточные совпадения
Но, несмотря
на это, как часто бывает между людьми, избравшими различные роды деятельности, каждый из них, хотя, рассуждая, и оправдывал деятельность другого, в
душе презирал ее.
— Не буду, не буду, — сказала мать, увидав слезы
на глазах дочери, — но одно, моя
душа: ты мне обещала, что у тебя не будет от меня тайны. Не будет?
«Нет, неправду не может она сказать с этими глазами», подумала мать, улыбаясь
на ее волнение и счастие. Княгиня улыбалась тому, как огромно и значительно кажется ей, бедняжке, то, что происходит теперь в ее
душе.
Она тяжело дышала, не глядя
на него. Она испытывала восторг.
Душа ее была переполнена счастьем. Она никак не ожидала, что высказанная любовь его произведет
на нее такое сильное впечатление. Но это продолжалось только одно мгновение. Она вспомнила Вронского. Она подняла
на Левина свои светлые правдивые глаза и, увидав его отчаянное лицо, поспешно ответила...
— Нет,
душа моя, для меня уж нет таких балов, где весело, — сказала Анна, и Кити увидела в ее глазах тот особенный мир, который ей не был открыт. — Для меня есть такие,
на которых менее трудно и скучно….
Левин чувствовал, что брат Николай в
душе своей, в самой основе своей
души, несмотря
на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те люди, которые презирали его. Он не был виноват в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной
на адресе.
И в это же время, как бы одолев препятствия, ветер посыпал снег с крыш вагонов, затрепал каким-то железным оторванным листом, и впереди плачевно и мрачно заревел густой свисток паровоза. Весь ужас метели показался ей еще более прекрасен теперь. Он сказал то самое, чего желала ее
душа, но чего она боялась рассудком. Она ничего не отвечала, и
на лице ее он видел борьбу.
Но она была всё та же, и вид ея всё так же, физически оживляя, возбуждая и наполняя счастием его
душу, подействовал
на него.
Он, как доживший, не глупый и не больной человек, не верил в медицину и в
душе злился
на всю эту комедию, тем более, что едва ли не он один вполне понимал причину болезни Кити.
Она ему не подавала никакого повода, но каждый раз, когда она встречалась с ним, в
душе ее загоралось то самое чувство оживления, которое нашло
на нее в тот день в вагоне, когда она в первый раз увидела его.
«И ужаснее всего то, — думал он, — что теперь именно, когда подходит к концу мое дело (он думал о проекте, который он проводил теперь), когда мне нужно всё спокойствие и все силы
души, теперь
на меня сваливается эта бессмысленная тревога. Но что ж делать? Я не из таких людей, которые переносят беспокойство и тревоги и не имеют силы взглянуть им в лицо».
Но и после, и
на другой и
на третий день, она не только не нашла слов, которыми бы она могла выразить всю сложность этих чувств, но не находила и мыслей, которыми бы она сама с собой могла обдумать всё, что было в ее
душе.
Левин слушал молча, и, несмотря
на все усилия, которые он делал над собой, он никак не мог перенестись в
душу своего приятеля и понять его чувства и прелести изучения таких женщин.
Он сердился
на всех зa вмешательство именно потому, что он чувствовал в
душе, что они, эти все, были правы.
Он не позволял себе думать об этом и не думал; но вместе с тем он в глубине своей
души никогда не высказывая этого самому себе и не имея
на то никаких не только доказательств, но и подозрений, знал несомненно, что он был обманутый муж, и был от этого глубоко несчастлив.
Однако, странное дело, несмотря
на то, что она так готовилась не подчиниться взгляду отца, не дать ему доступа в свою святыню, она почувствовала, что тот божественный образ госпожи Шталь, который она месяц целый носила в
душе, безвозвратно исчез, как фигура, составившаяся из брошенного платья, исчезает, когда поймёшь, как лежит это платье.
— Я не буду судиться. Я никогда не зарежу, и мне этого нe нужно. Ну уж! — продолжал он, опять перескакивая к совершенно нейдущему к делу, — наши земские учреждения и всё это — похоже
на березки, которые мы натыкали, как в Троицын день, для того чтобы было похоже
на лес, который сам вырос в Европе, и не могу я от
души поливать и верить в эти березки!
А в
душе Алексея Александровича, несмотря
на полное теперь, как ему казалось, презрительное равнодушие к жене, оставалось в отношении к ней одно чувство — нежелание того, чтоб она беспрепятственно могла соединиться с Вронским, чтобы преступление ее было для нее выгодно.
— Ах, как я рада вас видеть! — сказала она, подходя к ней. — Я вчера
на скачках только что хотела дойти до вас, а вы уехали. Мне так хотелось видеть вас именно вчера. Не правда ли, это было ужасно? — сказала она, глядя
на Анну своим взглядом, открывавшим, казалось, всю
душу.
Получив письмо Свияжского с приглашением
на охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря
на это, решил, что такие виды
на него Свияжского есть только его ни
на чем не основанное предположение, и потому он всё-таки поедет. Кроме того, в глубине
души ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой девушке. Домашняя же жизнь Свияжских была в высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин, был для Левина всегда чрезвычайно интересен.
Она представила, как он копошился в мешке. Ужас был
на ее лице. И Вронский, вспоминая свой сон, чувствовал такой же ужас, наполнявший его
душу.
Алексей Александрович думал тотчас стать в те холодные отношения, в которых он должен был быть с братом жены, против которой он начинал дело развода; но он не рассчитывал
на то море добродушия, которое выливалось из берегов в
душе Степана Аркадьича.
— Но в том и вопрос, — перебил своим басом Песцов, который всегда торопился говорить и, казалось, всегда всю
душу полагал
на то, о чем он говорил, — в чем полагать высшее развитие? Англичане, Французы, Немцы — кто стоит
на высшей степени развития? Кто будет национализовать один другого? Мы видим, что Рейн офранцузился, а Немцы не ниже стоят! — кричал он. — Тут есть другой закон!
Алексей Александрович слушал, но слова ее уже не действовали
на него. В
душе его опять поднялась вся злоба того дня, когда он решился
на развод. Он отряхнулся и заговорил пронзительным, громким голосом...
Ему запало в
душу слово, сказанное Дарьей Александровной в Москве, о том, что, решаясь
на развод, он думает о себе, а не думает, что этим он губит ее безвозвратно.
О своей картине, той, которая стояла теперь
на его мольберте, у него в глубине
души было одно суждение — то, что подобной картины никто никогда не писал.
Бывало холостым, глядя
на чужую супружескую жизнь,
на мелочные заботы, ссоры, ревность, он только презрительно улыбался в
душе.
Только в редкие минуты, когда опиум заставлял его
на мгновение забыться от непрестанных страданий, он в полусне иногда говорил то, что сильнее, чем у всех других, было в его
душе: «Ах, хоть бы один конец!» Или: «Когда это кончится!»
Не давая себе отчета, для чего он это делает, он все силы своей
души напрягал в эти два дня только
на то, чтоб иметь вид спокойный и даже равнодушный.
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал
на видную служебную дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после
на службе Алексей Александрович не завязал ни с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по
душе человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Он не видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что так как он обладает полнейшею верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже нет в его
душе, и он испытывает здесь
на земле уже полное спасение.
Графиня Лидия Ивановна посмотрела
на него восторженно, и слезы восхищения пред величием его
души выступили
на ее глаза.
Воспоминание о вас для вашего сына может повести к вопросам с его стороны,
на которые нельзя отвечать, не вложив в
душу ребенка духа осуждения к тому, что должно быть для него святыней, и потому прошу понять отказ вашего мужа в духе христианской любви. Прошу Всевышнего о милосердии к вам.
При виде такой женщины в
душе его поднималось чувство нежности, такое, что он задыхался, и слезы выступали
на глаза.
Ему было девять лет, он был ребенок; но
душу свою он знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою
душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а
душа его была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог ждали
на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
Анна никак не ожидала, чтобы та, совершенно не изменившаяся, обстановка передней того дома, где она жила девять лет, так сильно подействовала
на нее. Одно за другим, воспоминания, радостные и мучительные, поднялись в ее
душе, и она
на мгновенье забыла, зачем она здесь.
Анна жадно оглядывала его; она видела, как он вырос и переменился в ее отсутствие. Она узнавала и не узнавала его голые, такие большие теперь ноги, выпроставшиеся из одеяла, узнавала эти похуделые щеки, эти обрезанные, короткие завитки волос
на затылке, в который она так часто целовала его. Она ощупывала всё это и не могла ничего говорить; слезы
душили ее.
Агафья Михайловна с разгоряченным и огорченным лицом, спутанными волосами и обнаженными по локоть худыми руками кругообразно покачивала тазик над жаровней и мрачно смотрела
на малину, от всей
души желая, чтоб она застыла и не проварилась. Княгиня, чувствуя, что
на нее, как
на главную советницу по варке малины, должен быть направлен гнев Агафьи Михайловны, старалась сделать вид, что она занята другим и не интересуется малиной, говорила о постороннем, но искоса поглядывала
на жаровню.
— То есть как тебе сказать?… Я по
душе ничего не желаю, кроме того, чтобы вот ты не споткнулась. Ах, да ведь нельзя же так прыгать! — прервал он свой разговор упреком за то, что она сделала слишком быстрое движение, переступая через лежавший
на тропинке сук. — Но когда я рассуждаю о себе и сравниваю себя с другими, особенно с братом, я чувствую, что я плох.
Во глубине
души она находила, что было что-то именно в ту минуту, как он перешел за ней
на другой конец стола, но не смела признаться в этом даже самой себе, тем более не решалась сказать это ему и усилить этим его страдание.
Заметив тот особенный поиск Ласки, когда она прижималась вся к земле, как будто загребала большими шагами задними ногами и слегка раскрывала рот, Левин понял, что она тянула по дупелям, и, в
душе помолившись Богу, чтобы был успех, особенно
на первую птицу, подбежал к ней.
И он стал, сначала осторожно, а потом более и более увлекаясь, обращать ее внимание
на разные подробности украшения дома и сада. Видно было, что, посвятив много труда
на улучшение и украшение своей усадьбы, Вронский чувствовал необходимость похвастаться ими пред новым лицом и от
души радовался похвалам Дарьи Александровны.
— А чорта мне в статье! Я говорю по
душе.
На то благородные дворяне. Имей доверие.
Он сказал это не думая, только чтоб утешить ее. Но когда он, взглянув
на нее, увидал, что эти правдивые милые глаза вопросительно устремлены
на него, он повторил то же уже от всей
души. «Я решительно забываю ее», подумал он. И он вспомнил то, что так скоро ожидало их.
— Господи, помилуй! прости, помоги! — твердил он как-то вдруг неожиданно пришедшие
на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не одними устами. Теперь, в эту минуту, он знал, что все не только сомнения его, но та невозможность по разуму верить, которую он знал в себе, нисколько не мешают ему обращаться к Богу. Всё это теперь, как прах, слетело с его
души. К кому же ему было обращаться, как не к Тому, в Чьих руках он чувствовал себя, свою
душу и свою любовь?
И одинаково тяжело, мучительно наступало совершающееся, и одинаково непостижимо при созерцании этого высшего поднималась
душа на такую высоту, которой она никогда и не понимала прежде и куда рассудок уже не поспевал за нею.
Левин, глядя
на это крошечное жалкое существо, делал тщетные усилия, чтобы найти в своей
душе какие-нибудь признаки к нему отеческого чувства.
— Но человек может чувствовать себя неспособным иногда подняться
на эту высоту, — сказал Степан Аркадьич, чувствуя, что он кривит
душою, признавая религиозную высоту, но вместе с тем не решаясь признаться в своем свободомыслии перед особой, которая одним словом Поморскому может доставить ему желаемое место.
— Трудиться для Бога, трудами, постом спасать
душу, — с гадливым презрением сказала графиня Лидия Ивановна, — это дикие понятия наших монахов… Тогда как это нигде не сказано. Это гораздо проще и легче, — прибавила она, глядя
на Облонского с тою самою ободряющею улыбкой, с которою она при Дворе ободряла молодых, смущенных новою обстановкой фрейлин.
Мысли о том, куда она поедет теперь, — к тетке ли, у которой она воспитывалась, к Долли или просто одна за границу, и о том, что он делает теперь один в кабинете, окончательная ли это ссора, или возможно еще примирение, и о том, что теперь будут говорить про нее все ее петербургские бывшие знакомые, как посмотрит
на это Алексей Александрович, и много других мыслей о том, что будет теперь, после разрыва, приходили ей в голову, но она не всею
душой отдавалась этим мыслям.