Неточные совпадения
— Какие пустяки! — сказал Степан Аркадьич. — Ты приехала, это главное. Ты не можешь представить себе, как я
надеюсь на тебя.
— Да. Ты знаешь, мы
надеемся, что он женится
на Кити.
Во-первых, с этого дня он решил, что не будет больше
надеяться на необыкновенное счастье, какое ему должна была дать женитьба, и вследствие этого не будет так пренебрегать настоящим.
— Браво! Вронский! — закричал Петрицкий, вскакивая и гремя стулом. — Сам хозяин! Баронесса, кофею ему из нового кофейника. Вот не ждали!
Надеюсь, ты доволен украшением твоего кабинета, — сказал он, указывая
на баронессу. — Вы ведь знакомы?
Он ждал с нетерпением известия, что она уже вышла или выходит на-днях замуж,
надеясь, что такое известие, как выдергиванье зуба, совсем вылечит его.
— Ну, так я
на вас
надеюсь, — сказал он Англичанину, — в шесть с половиной
на месте.
Надеясь застать ее одну, Вронский, как он и всегда делал это, чтобы меньше обратить
на себя внимание, слез, не переезжая мостика, и пошел пешком. Он не пошел
на крыльцо с улицы, но вошел во двор.
Принцесса сказала: «
надеюсь, что розы скоро вернутся
на это хорошенькое личико», и для Щербацких тотчас же твердо установились определенные пути жизни, из которых нельзя уже было выйти.
Он взглянул
на небо,
надеясь найти там ту раковину, которою он любовался и которая олицетворяла для него весь ход мыслей и чувств нынешней ночи.
На небе не было более ничего похожего
на раковину. Там, в недосягаемой вышине, совершилась уже таинственная перемена. Не было и следа раковины, и был ровный, расстилавшийся по целой половине неба ковер всё умельчающихся и умельчающихся барашков. Небо поголубело и просияло и с тою же нежностью, но и с тою же недосягаемостью отвечало
на его вопрошающий взгляд.
Он, желая выказать свою независимость и подвинуться, отказался от предложенного ему положения,
надеясь, что отказ этот придаст ему большую цену; но оказалось, что он был слишком смел, и его оставили; и, волей-неволей сделав себе положение человека независимого, он носил его, весьма тонко и умно держа себя, так, как будто он ни
на кого не сердился, не считал себя никем обиженным и желает только того, чтоб его оставили в покое, потому что ему весело.
30 сентября показалось с утра солнце, и,
надеясь на погоду, Левин стал решительно готовиться к отъезду. Он велел насыпать пшеницу, послал к купцу приказчика, чтобы взять деньги, и сам поехал по хозяйству, чтобы сделать последние распоряжения перед отъездом.
— Ну вот видишь ли, что ты врешь, и он дома! — ответил голос Степана Аркадьича лакею, не пускавшему его, и,
на ходу снимая пальто, Облонский вошел в комнату. — Ну, я очень рад, что застал тебя! Так я
надеюсь… — весело начал Степан Аркадьич.
— Что же мне написать ему? — спросил Левин. —
Надеюсь, ты не сердишься
на него?
Молодой адъютант, приятель Вронского, через которого она получала сведения и который через графиню Лидию Ивановну
надеялся получить концессию, сказал ей, что они кончили свои дела и уезжают
на другой день.
— Скажи, что ответа не будет, — сказала графиня Лидия Ивановна и тотчас, открыв бювар, написала Алексею Александровичу, что
надеется видеть его в первом часу
на поздравлении во дворце.
Брат же,
на другой день приехав утром к Вронскому, сам спросил его о ней, и Алексей Вронский прямо сказал ему, что он смотрит
на свою связь с Карениной как
на брак; что он
надеется устроить развод и тогда женится
на ней, а до тех пор считает ее такою же своею женой, как и всякую другую жену, и просит его так передать матери и своей жене.
По тону Бетси Вронский мог бы понять, чего ему надо ждать от света; но он сделал еще попытку в своем семействе.
На мать свою он не
надеялся. Он знал, что мать, так восхищавшаяся Анной во время своего первого знакомства, теперь была неумолима к ней за то, что она была причиной расстройства карьеры сына. Но он возлагал большие надежды
на Варю, жену брата. Ему казалось, что она не бросит камня и с простотой и решительностью поедет к Анне и примет ее.
Зная, что что-то случилось, но не зная, что именно, Вронский испытывал мучительную тревогу и,
надеясь узнать что-нибудь, пошел в ложу брата. Нарочно выбрав противоположный от ложи Анны пролет партера, он, выходя, столкнулся с бывшим полковым командиром своим, говорившим с двумя знакомыми. Вронский слышал, как было произнесено имя Карениных, и заметил, как поспешил полковой командир громко назвать Вронского, значительно взглянув
на говоривших.
— Втроем тесно будет. Я побуду здесь, — сказал Левин,
надеясь, что они ничего не найдут, кроме чибисов, которые поднялись от собак и, перекачиваясь
на лету, жалобно плакали над болотом.
Сначала она думала о детях, о которых, хотя княгиня, а главное Кити (она
на нее больше
надеялась), обещала за ними смотреть, она всё-таки беспокоилась.
Когда она вошла в спальню, Вронский внимательно посмотрел
на нее. Он искал следов того разговора, который, он знал, она, так долго оставаясь в комнате Долли, должна была иметь с нею. Но в ее выражении, возбужденно-сдержанном и что-то скрывающем, он ничего не нашел, кроме хотя и привычной ему, но всё еще пленяющей его красоты, сознания ее и желания, чтоб она
на него действовала. Он не хотел спросить ее о том, что они говорили, но
надеялся, что она сама скажет что-нибудь. Но она сказала только...
В Соборе Левин, вместе с другими поднимая руку и повторяя слова протопопа, клялся самыми страшными клятвами исполнять всё то,
на что
надеялся губернатор. Церковная служба всегда имела влияние
на Левина, и когда он произносил слова: «целую крест» и оглянулся
на толпу этих молодых и старых людей, повторявших то же самое, он почувствовал себя тронутым.
И Левин стал осторожно, как бы ощупывая почву, излагать свой взгляд. Он знал, что Метров написал статью против общепринятого политико-экономического учения, но до какой степени он мог
надеяться на сочувствие в нем к своим новым взглядам, он не знал и не мог догадаться по умному и спокойному лицу ученого.
— Знаешь,
на меня нашло почти вдохновение, — говорила она. — Зачем ждать здесь развода? Разве не все равно в деревне? Я не могу больше ждать. Я не хочу
надеяться, не хочу ничего слышать про развод. Я решила, что это не будет больше иметь влияния
на мою жизнь. И ты согласен?
— Да отчего же? Я, напротив,
надеюсь, — сказала Долли, с любопытством глядя
на Анну. Она никогда не видала ее в таком странном раздраженном состоянии. — Ты когда едешь? — спросила она.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем
надеяться на такую честь», — он вдруг упал
на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».
Кого любить?
надеяться // Крестьянству
на кого?
До первых чисел июля все шло самым лучшим образом. Перепадали дожди, и притом такие тихие, теплые и благовременные, что все растущее с неимоверною быстротой поднималось в росте, наливалось и зрело, словно волшебством двинутое из недр земли. Но потом началась жара и сухмень, что также было весьма благоприятно, потому что наступала рабочая пора. Граждане радовались,
надеялись на обильный урожай и спешили с работами.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же,
на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все
надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Но тут встретилось новое затруднение: груды мусора убывали в виду всех, так что скоро нечего было валить в реку. Принялись за последнюю груду,
на которую Угрюм-Бурчеев
надеялся, как
на каменную гору. Река задумалась, забуровила дно, но через мгновение потекла веселее прежнего.