Людей и свет изведал он // И знал неверной жизни цену. // В сердцах друзей нашед измену, // В
мечтах любви безумный сон, // Наскуча жертвой быть привычной // Давно презренной суеты, // И неприязни двуязычной, // И простодушной клеветы, // Отступник света, друг природы, // Покинул он родной предел // И в край далекий полетел // С веселым призраком свободы.
Мечты любви умчались, как туман. // Свобода стала ей всего дороже. // Обманом сердце платит за обман // (Я так слыхал, и вы слыхали тоже). // В ее лице характер южных стран // Изображался резко. Не наемный // Огонь горел в очах; без цели, томно, // Покрыты светлой влагой, иногда // Они блуждали, как порой звезда // По небесам блуждает, — и, конечно, // Был это знак тоски немой, сердечной.
Богатая надеждами молодость, честь, общественное уважение,
мечты любви и дружбы — всё было навеки потеряно.
Неточные совпадения
Негодованье, сожаленье, // Ко благу чистая
любовь // И славы сладкое мученье // В нем рано волновали кровь. // Он с лирой странствовал на свете; // Под небом Шиллера и Гете // Их поэтическим огнем // Душа воспламенилась в нем; // И муз возвышенных искусства, // Счастливец, он не постыдил: // Он в песнях гордо сохранил // Всегда возвышенные чувства, // Порывы девственной
мечты // И прелесть важной простоты.
Он оставляет раут тесный, // Домой задумчив едет он; //
Мечтой то грустной, то прелестной // Его встревожен поздний сон. // Проснулся он; ему приносят // Письмо: князь N покорно просит // Его на вечер. «Боже! к ней!.. // О, буду, буду!» и скорей // Марает он ответ учтивый. // Что с ним? в каком он странном сне! // Что шевельнулось в глубине // Души холодной и ленивой? // Досада? суетность? иль вновь // Забота юности —
любовь?
Поклонник славы и свободы, // В волненье бурных дум своих, // Владимир и писал бы оды, // Да Ольга не читала их. // Случалось ли поэтам слезным // Читать в глаза своим любезным // Свои творенья? Говорят, // Что в мире выше нет наград. // И впрямь, блажен любовник скромный, // Читающий
мечты свои // Предмету песен и
любви, // Красавице приятно-томной! // Блажен… хоть, может быть, она // Совсем иным развлечена.
Мне памятно другое время! // В заветных иногда
мечтах // Держу я счастливое стремя… // И ножку чувствую в руках; // Опять кипит воображенье, // Опять ее прикосновенье // Зажгло в увядшем сердце кровь, // Опять тоска, опять
любовь!.. // Но полно прославлять надменных // Болтливой лирою своей; // Они не стоят ни страстей, // Ни песен, ими вдохновенных: // Слова и взор волшебниц сих // Обманчивы… как ножки их.
Мечтам и годам нет возврата; // Не обновлю души моей… // Я вас люблю
любовью брата // И, может быть, еще нежней. // Послушайте ж меня без гнева: // Сменит не раз младая дева //
Мечтами легкие
мечты; // Так деревцо свои листы // Меняет с каждою весною. // Так, видно, небом суждено. // Полюбите вы снова: но… // Учитесь властвовать собою: // Не всякий вас, как я, поймет; // К беде неопытность ведет».