Неточные совпадения
Старый князь после отъезда
доктора тоже вышел из своего
кабинета и, подставив свою щеку Долли и поговорив с ней, обратился к жене...
Алексей Александрович прошел в ее
кабинет. У ее стола боком к спинке на низком стуле сидел Вронский и, закрыв лицо руками, плакал. Он вскочил на голос
доктора, отнял руки от лица и увидал Алексея Александровича. Увидав мужа, он так смутился, что опять сел, втягивая голову в плечи, как бы желая исчезнуть куда-нибудь; но он сделал усилие над собой, поднялся и сказал...
К утру опять началось волнение, живость, быстрота мысли и речи, и опять кончилось беспамятством. На третий день было то же, и
доктора сказали, что есть надежда. В этот день Алексей Александрович вышел в
кабинет, где сидел Вронский, и, заперев дверь, сел против него.
Княгиня была то с
доктором в спальне, то в
кабинете, где очутился накрытый стол; то не она была, а была Долли.
Потом его посылали к
доктору в
кабинет спрашивать что-то.
Долли только что была в
кабинете и предложила
доктору прилечь.
Полураздетый, он стал раздеваться на ночь с тем чувством, которое однажды испытал в
кабинете доктора, опасаясь, что доктор найдет у него серьезную болезнь.
Держа под мышкой что-то, завернутое в 223-й нумер «Биржевых ведомостей», Саша Смирнов, единственный сын у матери, сделал кислое лицо и вошел в
кабинет доктора Кошелькова.
Графиня устроилась в одной комнате со своей дочерью, а Ольга Ивановна в
кабинете доктора, из которого часть мебели и вещей перенесены были в очищенный хозяином светлый новый сарайчик, куда и перебрался Федор Дмитриевич, и это помещение было немного удобнее походной палатки.
Неточные совпадения
Полчаса спустя Анна Сергеевна в сопровождении Василия Ивановича вошла в
кабинет.
Доктор успел шепнуть ей, что нечего и думать о выздоровлении больного.
В Узел Привалов вернулся ночью, в страшную осеннюю слякоть, когда в двух шагах хоть глаз выколи. Не успел он умыться после дороги, как в
кабинет вошел
доктор, бледный и взволнованный. Привалова удивил и даже испугал этот полуночный визит, но
доктор предупредил его вопрос, подавая небольшую записку, торопливо набросанную на розовом почтовом листке.
Начались поиски завещания; были открыты все ящики, десять раз перебрана была каждая бумажка; единственным результатом всех поисков были два черновых завещания, которые Ляховский читал
доктору. Как только рассвело утро, Хина объехала всех нотариусов и навела справки: завещания нигде не было составлено. Хина еще раз перерыла весь
кабинет Ляховского, — все было напрасно.
С
доктором сделалась истерика, так что Привалову пришлось возиться с ним до самого утра. Старик немного забылся только пред серым осенним рассветом, но и этот тяжелый сон был нарушен страшным гвалтом в передней. Это ворвалась Хиония Алексеевна, которая узнала об исчезновении Зоси, кажется, одной из последних. В
кабинет она влетела с искаженным злобой лицом и несколько мгновений вопросительно смотрела то на
доктора, то на Привалова.
Это был тот кризис, которого с замирающим сердцем ждал
доктор три недели. Утром рано, когда Зося заснула в первый раз за все время своей болезни спокойным сном выздоравливающего человека, он, пошатываясь, вошел в
кабинет Ляховского.