Неточные совпадения
— И я уверен
в себе, когда вы опираетесь на меня, — сказал он, но тотчас же испугался того, что̀ сказал, и покраснел. И действительно, как только он произнес эти слова, вдруг, как солнце зашло за тучи,
лицо ее утратило всю свою ласковость, и Левин
узнал знакомую игру ее
лица, означавшую усилие мысли: на гладком лбу ее вспухла морщинка.
― Никогда, мама, никакой, — отвечала Кити, покраснев и взглянув прямо
в лицо матери. — Но мне нечего говорить теперь. Я… я… если бы хотела, я не
знаю, что сказать как… я не
знаю…
— И я рада, — слабо улыбаясь и стараясь по выражению
лица Анны
узнать,
знает ли она, сказала Долли. «Верно,
знает», подумала она, заметив соболезнование на
лице Анны. — Ну, пойдем, я тебя проведу
в твою комнату, — продолжала она, стараясь отдалить сколько возможно минуту объяснения.
Кити любовалась ею еще более, чем прежде, и всё больше и больше страдала. Кити чувствовала себя раздавленною, и
лицо ее выражало это. Когда Вронский увидал ее, столкнувшись с ней
в мазурке, он не вдруг
узнал ее — так она изменилась.
— А, Костя! — вдруг проговорил он,
узнав брата, и глаза его засветились радостью. Но
в ту же секунду он оглянулся на молодого человека и сделал столь знакомое Константину судорожное движение головой и шеей, как будто галстук жал его; и совсем другое, дикое, страдальческое и жестокое выражение остановилось на его исхудалом
лице.
Она оглянулась и
в ту же минуту
узнала лицо Вронского.
Он
знал очень хорошо, что
в глазах этих
лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее
в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.
— Я вам давно это хотела сказать, — продолжала она, решительно глядя ему
в глаза и вся пылая жегшим ее
лицо румянцем, — а нынче я нарочно приехала,
зная, что я вас встречу.
«
Знает он или не
знает, что я делал предложение? — подумал Левин, глядя на него. — Да, что-то есть хитрое, дипломатическое
в его
лице», и, чувствуя, что краснеет, он молча смотрел прямо
в глаза Степана Аркадьича.
Но
в последнее время она
узнала, что сын отказался от предложенного ему, важного для карьеры, положения, только с тем, чтоб оставаться
в полку, где он мог видеться с Карениной,
узнала, что им недовольны за это высокопоставленные
лица, и она переменила свое мнение.
— Не хочешь
знать приятелей! Здравствуй, mon cher! — заговорил Степан Аркадьич, и здесь, среди этого петербургского блеска, не менее, чем
в Москве, блистая своим румяным
лицом и лоснящимися расчесанными бакенбардами. — Вчера приехал и очень рад, что увижу твое торжество. Когда увидимся?
«Для Бетси еще рано», подумала она и, взглянув
в окно, увидела карету и высовывающуюся из нее черную шляпу и столь знакомые ей уши Алексея Александровича. «Вот некстати; неужели ночевать?» подумала она, и ей так показалось ужасно и страшно всё, что могло от этого выйти, что она, ни минуты не задумываясь, с веселым и сияющим
лицом вышла к ним навстречу и, чувствуя
в себе присутствие уже знакомого ей духа лжи и обмана, тотчас же отдалась этому духу и начала говорить, сама не
зная, что скажет.
«Да вот и эта дама и другие тоже очень взволнованы; это очень натурально», сказал себе Алексей Александрович. Он хотел не смотреть на нее, но взгляд его невольно притягивался к ней. Он опять вглядывался
в это
лицо, стараясь не читать того, что так ясно было на нем написано, и против воли своей с ужасом читал на нем то, чего он не хотел
знать.
Никто не
знал, какой она религии, — католической, протестантской или православной; но одно было несомненно — она находилась
в дружеских связях с самыми высшими
лицами всех церквей и исповеданий.
Как бы я желала это
знать и научиться от нее этому», вглядываясь
в это спокойное
лицо, думала Кити.
Так они прошли первый ряд. И длинный ряд этот показался особенно труден Левину; но зато, когда ряд был дойден, и Тит, вскинув на плечо косу, медленными шагами пошел заходить по следам, оставленным его каблуками по прокосу, и Левин точно так же пошел по своему прокосу. Несмотря на то, что пот катил градом по его
лицу и капал с носа и вся спина его была мокра, как вымоченная
в воде, — ему было очень хорошо.
В особенности радовало его то, что он
знал теперь, что выдержит.
В то самое мгновение, как виденье это уж исчезало, правдивые глаза взглянули на него. Она
узнала его, и удивленная радость осветила ее
лицо.
Вронский три года не видал Серпуховского. Он возмужал, отпустив бакенбарды, но он был такой же стройный, не столько поражавший красотой, сколько нежностью и благородством
лица и сложения. Одна перемена, которую заметил
в нем Вронский, было то тихое, постоянное сияние, которое устанавливается на
лицах людей, имеющих успех и уверенных
в признании этого успеха всеми. Вронский
знал это сияние и тотчас же заметил его на Серпуховском.
Но она не слушала его слов, она читала его мысли по выражению
лица. Она не могла
знать, что выражение его
лица относилось к первой пришедшей Вронскому мысли — о неизбежности теперь дуэли. Ей никогда и
в голову не приходила мысль о дуэли, и поэтому это мимолетное выражение строгости она объяснила иначе.
Степан Аркадьич передал назад письмо и с тем же недоумением продолжал смотреть на зятя, не
зная, что сказать. Молчание это было им обоим так неловко, что
в губах Степана Аркадьича произошло болезненное содрогание
в то время, как он молчал, не спуская глаз с
лица Каренина.
Сняв шубку, Капитоныч заглянул ей
в лицо,
узнал ее и молча низко поклонился ей.
Варенька, услыхав голос Кити и выговор ее матери, быстро легкими шагами подошла к Кити. Быстрота движений, краска, покрывавшая оживленное
лицо, — всё показывало, что
в ней происходило что-то необыкновенное. Кити
знала, что̀ было это необыкновенное, и внимательно следила за ней. Она теперь позвала Вареньку только затем, чтобы мысленно благословить ее на то важное событие, которое, по мысли Кити, должно было совершиться нынче после обеда
в лесу.
Лицо Анны
в ту минуту, как она
в маленькой, прижавшейся к углу старой коляски фигуре
узнала Долли, вдруг просияло радостною улыбкой. Она вскрикнула, дрогнула на седле и тронула лошадь галопом. Подъехав к коляске, она без помощи соскочила и, поддерживая амазонку, подбежала навстречу Долли.
Всё
в ее
лице: определенность ямочек щек и подбородка, склад губ, улыбка, которая как бы летала вокруг
лица, блеск глаз, грация и быстрота движений, полнота звуков голоса, даже манера, с которою она сердито-ласково ответила Весловскому, спрашивавшему у нее позволения сесть на ее коба, чтобы выучить его галопу с правой ноги, — всё было особенно привлекательно; и, казалось, она сама
знала это и радовалась этому.
Для других, она
знала, он не представлялся жалким; напротив, когда Кити
в обществе смотрела на него, как иногда смотрят на любимого человека, стараясь видеть его как будто чужого, чтоб определить себе то впечатление, которое он производит на других, она видела, со страхом даже для своей ревности, что он не только не жалок, но очень привлекателен своею порядочностью, несколько старомодною, застенчивою вежливостью с женщинами, своею сильною фигурой и особенным, как ей казалось, выразительным
лицом.
Кити при этой встрече могла упрекнуть себя только
в том, что на мгновение, когда она
узнала в штатском платье столь знакомые ей когда-то черты, у ней прервалось дыхание, кровь прилила к сердцу, и яркая краска, она чувствовала это, выступила на
лицо.
И Левин стал осторожно, как бы ощупывая почву, излагать свой взгляд. Он
знал, что Метров написал статью против общепринятого политико-экономического учения, но до какой степени он мог надеяться на сочувствие
в нем к своим новым взглядам, он не
знал и не мог догадаться по умному и спокойному
лицу ученого.
― Ты вот и не
знаешь этого названия. Это наш клубный термин.
Знаешь, как яйца катают, так когда много катают, то сделается шлюпик. Так и наш брат: ездишь-ездишь
в клуб и сделаешься шлюпиком. Да, вот ты смеешься, а наш брат уже смотрит, когда сам
в шлюпики попадет. Ты
знаешь князя Чеченского? — спросил князь, и Левин видел по
лицу, что он собирается рассказать что-то смешное.
На углу он встретил спешившего ночного извозчика. На маленьких санках,
в бархатном салопе, повязанная платком, сидела Лизавета Петровна. «Слава Богу, слава Богу»! проговорил он, с восторгом
узнав ее, теперь имевшее особенно серьезное, даже строгое выражение, маленькое белокурое
лицо. Не приказывая останавливаться извозчику, он побежал назад рядом с нею.
Неточные совпадения
— Не
знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да
в землю сам ушел по грудь // С натуги! По
лицу его // Не слезы — кровь течет! // Не
знаю, не придумаю, // Что будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Итак, я начал рассматривать
лицо слепого; но что прикажете прочитать на
лице, у которого нет глаз? Долго я глядел на него с невольным сожалением, как вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким губам его, и, не
знаю отчего, она произвела на меня самое неприятное впечатление.
В голове моей родилось подозрение, что этот слепой не так слеп, как оно кажется; напрасно я старался уверить себя, что бельмы подделать невозможно, да и с какой целью? Но что делать? я часто склонен к предубеждениям…
— Княгиня сказала, что ваше
лицо ей знакомо. Я ей заметил, что, верно, она вас встречала
в Петербурге, где-нибудь
в свете… я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша история там наделала много шума… Княгиня стала рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням свои замечания… Дочка слушала с любопытством.
В ее воображении вы сделались героем романа
в новом вкусе… Я не противоречил княгине, хотя
знал, что она говорит вздор.
Раз приезжает сам старый князь звать нас на свадьбу: он отдавал старшую дочь замуж, а мы были с ним кунаки: так нельзя же,
знаете, отказаться, хоть он и татарин. Отправились.
В ауле множество собак встретило нас громким лаем. Женщины, увидя нас, прятались; те, которых мы могли рассмотреть
в лицо, были далеко не красавицы. «Я имел гораздо лучшее мнение о черкешенках», — сказал мне Григорий Александрович. «Погодите!» — отвечал я, усмехаясь. У меня было свое на уме.
В самом деле, назначение нового генерал-губернатора, и эти полученные бумаги такого сурьезного содержания, и эти бог
знает какие слухи — все это оставило заметные следы
в их
лицах, и фраки на многих сделались заметно просторней.