Неточные совпадения
Княгиня была сперва твердо уверена, что нынешний вечер решил судьбу Кити и что не может быть сомнения в намерениях Вронского; но слова мужа смутили ее. И, вернувшись к себе, она, точно так же как и Кити, с
ужасом пред неизвестностью будущего, несколько раз повторила в
душе: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй!»
И в это же время, как бы одолев препятствия, ветер посыпал снег с крыш вагонов, затрепал каким-то железным оторванным листом, и впереди плачевно и мрачно заревел густой свисток паровоза. Весь
ужас метели показался ей еще более прекрасен теперь. Он сказал то самое, чего желала ее
душа, но чего она боялась рассудком. Она ничего не отвечала, и на лице ее он видел борьбу.
Она представила, как он копошился в мешке.
Ужас был на ее лице. И Вронский, вспоминая свой сон, чувствовал такой же
ужас, наполнявший его
душу.
Еще более он был во глубине
души несогласен с тем, что ей нет дела до той женщины, которая с братом, и он с
ужасом думал о всех могущих встретиться столкновениях.
И жалость в ее женской
душе произвела совсем не то чувство
ужаса и гадливости, которое она произвела в ее муже, а потребность действовать, узнать все подробности его состояния и помочь им.
Вид брата и близость смерти возобновили в
душе Левина то чувство
ужаса пред неразгаданностью и вместе близостью и неизбежностью смерти, которое охватило его в тот осенний вечер, когда приехал к нему брат.
Он не захотел оставить обитель. Ему казалось, что за ее воротами снова, вместе с городским шумом, нахлынет на него смерч воспоминаний, леденящий его
душу ужасом.
Неточные совпадения
Только в эту минуту я понял, отчего происходил тот сильный тяжелый запах, который, смешиваясь с запахом ладана, наполнял комнату; и мысль, что то лицо, которое за несколько дней было исполнено красоты и нежности, лицо той, которую я любил больше всего на свете, могло возбуждать
ужас, как будто в первый раз открыла мне горькую истину и наполнила
душу отчаянием.
Раскольников был деятельным и бодрым адвокатом Сони против Лужина, несмотря на то, что сам носил столько собственного
ужаса и страдания в
душе.
— Нет, скажи, напомни, что я встретился ей затем, чтоб вывести ее на путь, и что я благословляю эту встречу, благословляю ее и на новом пути! Что, если б другой… — с
ужасом прибавил он, — а теперь, — весело заключил он, — я не краснею своей роли, не каюсь; с
души тяжесть спала; там ясно, и я счастлив. Боже! благодарю тебя!
«Что ж это? — с
ужасом думала она. — Ужели еще нужно и можно желать чего-нибудь? Куда же идти? Некуда! Дальше нет дороги… Ужели нет, ужели ты совершила круг жизни? Ужели тут все… все…» — говорила
душа ее и чего-то не договаривала… и Ольга с тревогой озиралась вокруг, не узнал бы, не подслушал бы кто этого шепота
души… Спрашивала глазами небо, море, лес… нигде нет ответа: там даль, глубь и мрак.
Она потупилась и молчала. А ему в
душу пахнуло
ужасом от этих простых слов и еще более от ее молчания.