Неточные совпадения
Но, несмотря на это, как часто бывает между людьми, избравшими различные роды деятельности, каждый из них,
хотя, рассуждая, и оправдывал деятельность другого, в
душе презирал ее.
— Он, очевидно,
хочет оскорбить меня, — продолжал Сергей Иванович, — но оскорбить меня он не может, и я всей
душой желал бы помочь ему, но знаю, что этого нельзя сделать.
Слова кондуктора разбудили его и заставили вспомнить о матери и предстоящем свидании с ней. Он в
душе своей не уважал матери и, не отдавая себе в том отчета, не любил ее,
хотя по понятиям того круга, в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить других к матери отношений, как в высшей степени покорных и почтительных, и тем более внешне покорных и почтительных, чем менее в
душе он уважал и любил ее.
Все эти дни Долли была одна с детьми. Говорить о своем горе она не
хотела, а с этим горем на
душе говорить о постороннем она не могла. Она знала, что, так или иначе, она Анне выскажет всё, и то ее радовала мысль о том, как она выскажет, то злила необходимость говорить о своем унижении с ней, его сестрой, и слышать от нее готовые фразы увещания и утешения.
— Долли, милая! — сказала она, — я не
хочу ни говорить тебе за него, ни утешать; это нельзя. Но, душенька, мне просто жалко, жалко тебя всею
душой!
Левин чувствовал, что брат Николай в
душе своей, в самой основе своей
души, несмотря на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те люди, которые презирали его. Он не был виноват в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда
хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
Но княгине не нравилось это излишество, и ещё более не нравилось то, что, она чувствовала, Кити не
хотела открыть ей всю свою
душу.
Хотя Анна упорно и с озлоблением противоречила Вронскому, когда он говорил ей, что положение ее невозможно, и уговаривал ее открыть всё мужу, в глубине
души она считала свое положение ложным, нечестным и всею
душой желала изменить его.
— Как я рада, что вы приехали, — сказала Бетси. — Я устала и только что
хотела выпить чашку чаю, пока они приедут. А вы бы пошли, — обратилась она к Тушкевичу, — с Машей попробовали бы крокет-гроунд там, где подстригли. Мы с вами успеем по
душе поговорить за чаем, we’ll have а cosy chat, [приятно поболтаем,] не правда ли? — обратилась она к Анне с улыбкой, пожимая ее руку, державшую зонтик.
— Ах, как я рада вас видеть! — сказала она, подходя к ней. — Я вчера на скачках только что
хотела дойти до вас, а вы уехали. Мне так хотелось видеть вас именно вчера. Не правда ли, это было ужасно? — сказала она, глядя на Анну своим взглядом, открывавшим, казалось, всю
душу.
Левин вдруг разгорячился при этих словах, потому что в глубине
души он боялся, что это было правда, — правда то, что он
хотел балансировать между коммунизмом и определенными формами и что это едва ли было возможно.
— Простить я не могу, и не
хочу, и считаю несправедливым. Я для этой женщины сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна. Я не злой человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу всеми силами
души и не могу даже простить ее, потому что слишком ненавижу за всё то зло, которое она сделала мне! — проговорил он со слезами злобы в голосе.
Она знала любовью всю его
душу, и в
душе его она видела то, чего она
хотела, а что такое состояние
души называется быть неверующим, это ей было всё равно.
Он не думал, что тот христианский закон, которому он всю жизнь свою
хотел следовать, предписывал ему прощать и любить своих врагов; но радостное чувство любви и прощения к врагам наполняло его
душу.
Правда, что легкость и ошибочность этого представления о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не думая о том, что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту думал, что в его
душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так думать, ему было так необходимо в его унижении иметь ту,
хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других, что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
Но искушение это продолжалось недолго, и скоро опять в
душе Алексея Александровича восстановилось то спокойствие и та высота, благодаря которым он мог забывать о том, чего не
хотел помнить.
Ему было девять лет, он был ребенок; но
душу свою он знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою
душу. Воспитатели его жаловались, что он не
хотел учиться, а
душа его была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
Хотя он в глубине
души знал, что свет закрыт для них, он пробовал, не изменится ли теперь свет и не примут ли их.
Левину самому хотелось зайти в эти местечки, но местечки были от дома близкие, он всегда мог взять их, и местечки были маленькие, — троим негде стрелять. И потому он кривил
душой, говоря, что едва ли есть что. Поравнявшись с маленьким болотцем, Левин
хотел проехать мимо, но опытный охотничий глаз Степана Аркадьича тотчас же рассмотрел видную с дороги мочежину.
Но закон и все условия нашего положения таковы, что являются тысячи компликаций, которых она теперь, отдыхая
душой после всех страданий и испытаний, не видит и не
хочет видеть.
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею
душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не
хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.
«Ну, что же смущает меня?» сказал себе Левин, вперед чувствуя, что разрешение его сомнений,
хотя он не знает еще его, уже готово в его
душе.