Неточные совпадения
— Ты думаешь? Это кто там? — спросил Степан Аркадьич, услыхав за
дверью шум женского платья.
— Это я-с, — сказал твердый и приятный женский голос, и из-за
двери высунулось строгое рябое лицо Матрены Филимоновны, нянюшки.
— Ну что, Матреша? — спросил Степан Аркадьич, выходя к ней в
дверь.
Два детские голоса (Степан Аркадьич узнал голоса Гриши, меньшого мальчика, и Тани, старшей девочки) послышались за
дверьми. Они что-то везли и уронили.
«Всё смешалось,—подумал Степан Аркадьич, — вон дети одни бегают». И, подойдя к
двери, он кликнул их. Они бросили шкатулку, представлявшую поезд, и вошли к отцу.
«Однако когда-нибудь же нужно; ведь не может же это так остаться», сказал он, стараясь придать себе смелости. Он выпрямил грудь, вынул папироску, закурил, пыхнул два раза, бросил ее в перламутровую раковину-пепельницу, быстрыми шагами прошел мрачную гостиную и отворил другую
дверь в спальню жены.
Услыхав шаги мужа, она остановилась, глядя на
дверь и тщетно пытаясь придать своему лицу строгое и презрительное выражение.
Она, видимо, опоминалась несколько секунд, как бы не зная, где она и что ей делать, и, быстро вставши, тронулась к
двери.
И она вышла, хлопнув
дверью.
Ужасно, главное, то»… начала она, но не докончила своей мысли, потому что Матрена Филимоновна высунулась из
двери.
Еще не было двух часов, когда большие стеклянные
двери залы присутствия вдруг отворились, и кто-то вошел. Все члены из-под портрета и из-за зерцала, обрадовавшись развлечению, оглянулись на
дверь; но сторож, стоявший у
двери, тотчас же изгнал вошедшего и затворил за ним стеклянную
дверь.
И, вспомнив о том, что он забыл поклониться товарищам Облонского, только когда он был уже в
дверях, Левин вышел из кабинета.
Она уже подходила к
дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне бояться? Я ничего дурного не сделала. Что будет, то будет! Скажу правду. Да с ним не может быть неловко. Вот он, сказала она себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на себя глазами. Она прямо взглянула ему в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала руку.
— Ну, и тем лучше для него, — сказал Вронский улыбаясь. — А, ты здесь, — обратился он к высокому старому лакею матери, стоявшему у
двери, — войди сюда.
— Хорошо доехали? — сказал сын, садясь подле нее и невольно прислушиваясь к женскому голосу из-за
двери. Он знал, что это был голос той дамы, которая встретилась ему при входе.
— До свиданья, Иван Петрович. Да посмотрите, не тут ли брат, и пошлите его ко мне, — сказала дама у самой
двери и снова вошла в отделение.
— Я сейчас приду, maman, — прибавил он, обертываясь в
дверях.
Когда он возвратился через несколько минут, Степан Аркадьич уже разговаривал с графиней о новой певице, а графиня нетерпеливо оглядывалась на
дверь, ожидая сына.
Услыхав шум платья и легких шагов уже в
дверях, она оглянулась, и на измученном лице ее невольно выразилось не радость, а удивление. Она встала и обняла золовку.
— Стива, — сказала она ему, весело подмигивая, крестя его и указывая на
дверь глазами. — Иди, и помогай тебе Бог.
Он бросил сигару, поняв ее, и скрылся за
дверью.
Военный, застегивая перчатку, сторонился у
двери и, поглаживая усы, любовался на розовую Кити.
Дверь 12-го нумера была полуотворена, и оттуда, в полосе света, выходил густой дым дурного и слабого табаку, и слышался незнакомый Левину голос; но Левин тотчас же узнал, что брат тут; он услыхал его покашливанье.
Когда он вошел в
дверь, незнакомый голос говорил...
Константин Левин заглянул в
дверь и увидел, что говорит с огромной шапкой волос молодой человек в поддевке, а молодая рябоватая женщина, в шерстяном платье без рукавчиков и воротничков, сидит на диване. Брата не видно было. У Константина больно сжалось сердце при мысли о том, в среде каких чужих людей живет его брат. Никто не услыхал его, и Константин, снимая калоши, прислушивался к тому, что говорил господин в поддевке. Он говорил о каком-то предприятии.
— Кто я? — еще сердитее повторил голос Николая. Слышно было, как он быстро встал, зацепив за что-то, и Левин увидал перед собой в
дверях столь знакомую и всё-таки поражающую своею дикостью и болезненностью огромную, худую, сутоловатую фигуру брата, с его большими испуганными глазами.
Увидав, что женщина, стоявшая в
дверях, двинулась было итти, он крикнул ей: «Постой, я сказал».
Но в это время Крицкий в
дверях позвал его.
— Да, — сказала она, робко оглядываясь на
дверь, в которой показался Николай Левин.
Но это говорили его вещи, другой же голос в душе говорил, что не надо подчиняться прошедшему и что с собой сделать всё возможно. И, слушаясь этого голоса, он подошел к углу, где у него стояли две пудовые гири, и стал гимнастически поднимать их, стараясь привести себя в состояние бодрости. За
дверью заскрипели шаги. Он поспешно поставил гири.
Пахнуло навозным, теплым паром, когда отворилась примерзшая
дверь, и коровы, удивленные непривычным светом фонаря, зашевелились на свежей соломе.
На минуту она опомнилась и поняла, что вошедший худой мужик, в длинном нанковом пальто, на котором не доставало пуговицы, был истопник, что он смотрел на термометр, что ветер и снег ворвались за ним в
дверь; но потом опять всё смешалось…
Она попросила Аннушку подать ей снятую пелерину и платок, надела их и направилась к
двери.
Метель и ветер рванулись ей навстречу и заспорили с ней о
двери.
Она отворила
дверь и вышла.
Между тем какие-то люди бегали, весело переговариваясь, скрипя по доскам платформы и беспрестанно отворяя и затворяя большие
двери.
Анна улыбнулась, как улыбаются слабостям любимых людей, и, положив свою руку под его, проводила его до
дверей кабинета.
— Ну, и Бог с тобой, — сказала она у
двери кабинета, где уже были приготовлены ему абажур на свече и графин воды у кресла. — А я напишу в Москву.
Из-за
двери еще на свой звонок он услыхал хохот мужчин и лепет женского голоса и крик Петрицкого: «если кто из злодеев, то не пускать!» Вронский не велел денщику говорить о себе и потихоньку вошел в первую комнату.
— О! уже пора, — и пошел к
двери.
— Ах, не слушал бы! — мрачно проговорил князь, вставая с кресла и как бы желая уйти, но останавливаясь в
дверях. — Законы есть, матушка, и если ты уж вызвала меня на это, то я тебе скажу, кто виноват во всем: ты и ты, одна ты. Законы против таких молодчиков всегда были и есть! Да-с, если бы не было того, чего не должно было быть, я — старик, но я бы поставил его на барьер, этого франта. Да, а теперь и лечите, возите к себе этих шарлатанов.
У ней похолодело сердце, когда она увидала Кити, сидевшую на низеньком ближайшем от
двери стуле и устремившую неподвижные глаза на угол ковра.
И, сказав эти слова, она взглянула на сестру и, увидев, что Долли молчит, грустно опустив голову, Кити, вместо того чтобы выйти из комнаты, как намеревалась, села у
двери и, закрыв лицо платком, опустила голову.
— Звонят. Выходит девушка, они дают письмо и уверяют девушку, что оба так влюблены, что сейчас умрут тут у
двери. Девушка в недоумении ведет переговоры. Вдруг является господин с бакенбардами колбасиками, красный, как рак, объявляет, что в доме никого не живет, кроме его жены, и выгоняет обоих.
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною
дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную
дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Почти в одно и то же время вошли: хозяйка с освеженною прической и освеженным лицом из одной
двери и гости из другой в большую гостиную с темными стенами, пушистыми коврами и ярко освещенным столом, блестевшим под огнями в свеч белизною скатерти, серебром самовара и прозрачным фарфором чайного прибора.
— Жалко, что мы не слыхали, — сказала хозяйка, взглядывая на входную
дверь. — А, вот и вы наконец! — обратилась она с улыбкой к входившему Вронскому.
У входной
двери послышались шаги, и княгиня Бетси, зная, что это Каренина, взглянула на Вронского.
Он смотрел на
дверь, и лицо его имело странное новое выражение.