Неточные совпадения
Когда он вошел в маленькую гостиную,
где всегда
пил чай, и уселся в своем кресле с книгою, а Агафья Михайловна принесла ему чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул у окна, он почувствовал что, как
ни странно это
было, он не расстался с своими мечтами и что он без них жить не может.
Анна не поехала в этот раз
ни к княгине Бетси Тверской, которая, узнав о ее приезде, звала ее вечером,
ни в театр,
где нынче
была у нее ложа.
Вронский поехал во Французский театр,
где ему действительно нужно
было видеть полкового командира, не пропускавшего
ни одного представления во Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом
был замешан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут
были замешаны интересы полка.
Алексей Александрович думал и говорил, что
ни в какой год у него не
было столько служебного дела, как в нынешний; но он не сознавал того, что он сам выдумывал себе в нынешнем году дела, что это
было одно из средств не открывать того ящика,
где лежали чувства к жене и семье и мысли о них и которые делались тем страшнее, чем дольше они там лежали.
Она, так же как и племянница г-жи Шталь, Aline, про которую ей много рассказывала Варенька,
будет,
где бы
ни жила, отыскивать несчастных, помогать им сколько можно, раздавать Евангелие, читать Евангелие больным, преступникам, умирающим.
Перебирая в воспоминании все известные случаи разводов (их
было очень много в самом высшем, ему хорошо известном обществе), Алексей Александрович не нашел
ни одного,
где бы цель развода
была та, которую он имел в виду.
Ей хотелось спросить,
где его барин. Ей хотелось вернуться назад и послать ему письмо, чтобы он приехал к ней, или самой ехать к нему. Но
ни того,
ни другого,
ни третьего нельзя
было сделать: уже впереди слышались объявляющие о ее приезде звонки, и лакей княгини Тверской уже стал в полуоборот у отворенной двери, ожидая ее прохода во внутренние комнаты.
Как бы то
ни было, когда он простился с ним на седьмой день, пред отъездом его в Москву, и получил благодарность, он
был счастлив, что избавился от этого неловкого положения и неприятного зеркала. Он простился с ним на станции, возвращаясь с медвежьей охоты,
где всю ночь у них
было представление русского молодечества.
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал на видную служебную дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию.
Ни в гимназии,
ни в университете,
ни после на службе Алексей Александрович не завязал
ни с кем дружеских отношений. Брат
был самый близкий ему по душе человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда за границей,
где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Неточные совпадения
(В те времена хорошие // В России дома не
было, //
Ни школы,
где б не спорили // О русском мужике.)
Случилось дело дивное: // Пастух ушел; Федотушка // При стаде
был один. // «Сижу я, — так рассказывал // Сынок мой, — на пригорочке, // Откуда
ни возьмись — // Волчица преогромная // И хвать овечку Марьину! // Пустился я за ней, // Кричу, кнутищем хлопаю, // Свищу, Валетку уськаю… // Я бегать молодец, // Да
где бы окаянную // Нагнать, кабы не щенная: // У ней сосцы волочились, // Кровавым следом, матушка. // За нею я гнался!
Более всего заботила его Стрелецкая слобода, которая и при предшественниках его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия почти до утонченности. Они не только не являлись на сходки по приглашениям Бородавкина, но, завидев его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь землю проваливались. Некого
было убеждать, не у кого
было ни о чем спросить. Слышалось, что кто-то где-то дрожит, но
где дрожит и как дрожит — разыскать невозможно.
Как
ни велика
была «нужа», но всем как будто полегчало при мысли, что
есть где-то какой-то человек, который готов за всех «стараться».
По обеим сторонам дороги торчали голые, черные камни; кой-где из-под снега выглядывали кустарники, но
ни один сухой листок не шевелился, и весело
было слышать среди этого мертвого сна природы фырканье усталой почтовой тройки и неровное побрякивание русского колокольчика.