Неточные совпадения
Действительно, вдали уже свистел паровоз. Через несколько минут платформа задрожала, и, пыхая сбиваемым книзу от мороза паром, прокатился паровоз с медленно и мерно нагибающимся и растягивающимся рычагом среднего колеса и с кланяющимся, обвязанным, заиндевелым машинистом; а за тендером, всё медленнее и более потрясая платформу, стал проходить вагон с багажом и с визжавшею
собакой; наконец, подрагивая пред остановкой, подошли пассажирские вагоны.
И на лице Вронского, всегда столь твердом и независимом, она видела то поразившее ее выражение потерянности и покорности, похожее на выражение умной
собаки, когда она виновата.
Увидев Алексея Александровича с его петербургски-свежим лицом и строго самоуверенною фигурой, в круглой шляпе, с немного-выдающеюся спиной, он поверил в него и испытал неприятное чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, мучимый жаждою и добравшийся до источника и находящий в этом источнике
собаку, овцу или свинью, которая и выпила и взмутила воду.
— Нет, ты счастливый человек. Всё, что ты любишь, у тебя есть. Лошадей любишь — есть,
собаки — есть, охота — есть, хозяйство — есть.
Она не выглянула больше. Звук рессор перестал быть слышен, чуть слышны стали бубенчики. Лай
собак показал, что карета проехала и деревню, — и остались вокруг пустые поля, деревня впереди и он сам, одинокий и чужой всему, одиноко идущий по заброшенной большой дороге.
— Кому? Обществу. России нужны люди, нужна партия, иначе всё идет и пойдет к
собакам.
Она испугалась вбежавшей зa Левиным
собаки и вскрикнула, но тотчас же засмеялась своему испугу, узнав, что
собака не тронет.
В конце февраля случилось, что новорожденная дочь Анны, названная тоже Анной, заболела. Алексей Александрович был утром в детской и, распорядившись послать за докторов, поехал в министерство. Окончив свои дела, он вернулся домой в четвертом часу. Войдя в переднюю, он увидал красавца лакея в галунах и медвежьей пелеринке, державшего белую ротонду из американской
собаки.
Проводя этот вечер с невестой у Долли, Левин был особенно весел и, объясняя Степану Аркадьичу то возбужденное состояние, в котором он находился, сказал, что ему весело, как
собаке, которую учили скакать через обруч и которая, поняв наконец и совершив то, что от нее требуется, взвизгивает и, махая хвостом, прыгает от восторга на столы и окна.
Он чувствовал, что люди уничтожат его, как
собаки задушат истерзанную, визжащую от боли
собаку.
«Тубо, тубо, Крак!» покрикивал он ласково на
собаку, которая вскидывала ему лапы на живот и грудь, цепляясь ими за ягдташ.
— Ну, так так и делай, как велено! — крикнул Левин, садясь на катки. — Пошел!
Собак держи, Филипп!
Не успели они остановиться, как
собаки, перегоняя одна другую, уже летели к болоту.
— Втроем тесно будет. Я побуду здесь, — сказал Левин, надеясь, что они ничего не найдут, кроме чибисов, которые поднялись от
собак и, перекачиваясь на лету, жалобно плакали над болотом.
— Право, тесно. Ласка, назад! Ласка! Ведь вам не нужно другой
собаки?
Прямо с прихода Крак потянул к кочкам. Васенька Весловский первый побежал за
собакой. И не успел Степан Аркадьич подойти, как уж вылетел дупель. Весловский сделал промах, и дупель пересел в некошенный луг. Весловскому предоставлен был этот дупель. Крак опять нашел его, стал, и Весловский убил его и вернулся к экипажам.
— Она не спугнет, — отвечал Левин, радуясь на
собаку и спеша за нею.
Выбирая место для ноги, он подвигался к
собаке.
Не дупель, а бекас вырвался из-под
собаки. Левин повел ружьем, но в то самое время как он целился, тот самый звук шлепанья по воде усилился, приблизился, и к нему присоединился голос Весловского, что-то странно громко кричавшего. Левин видел, что он берет ружьем сзади бекаса, но всё-таки выстрелил.
Мы разойдемся с двумя
собаками в разные стороны и там у мельницы сойдемся.
Только что они вошли в болото, обе
собаки вместе заискали и потянули к ржавчине. Левин знал этот поиск Ласки, осторожный и неопределенный; он знал и место и ждал табунка бекасов.
Ближе и ближе подходили
собаки, минуя одна другую, каждая ведя свою нить; ожидание бекаса было так сильно, что чмоканье своего каблука, вытаскиваемого изо ржавчины, представлялось Левину криком бекаса, и он схватывал и сжимал приклад ружья.
— Ну, теперь расходимся, — сказал Степан Аркадьич и, прихрамывая на левую ногу и держа ружье наготове и посвистывая
собаке, пошел в одну сторону. Левин с Весловским пошли в другую.
Из-под
собаки, из-под ног охотников беспрестанно вылетали бекасы, и Левин мог бы поправиться; но чем больше он стрелял, тем больше срамился пред Весловским, весело палившим в меру и не в меру, ничего не убивавшим и нисколько этим не смущавшимся.
И тотчас вся усталость исчезла, и он легко пошел по трясине к
собаке.
Из-под ног его вылетел бекас; он ударил и убил, —
собака продолжала стоять.
«Пиль!» Из-под
собаки поднялся другой.
Прежде чем увидать Степана Аркадьича, он увидал его
собаку. Из-под вывороченного корня ольхи выскочил Крак, весь черный от вонючей болотной тины, и с видом победителя обнюхался с Лаской. За Краком показалась в тени ольх и статная фигура Степана Аркадьича. Он шел навстречу красный, распотевший, с расстегнутым воротом, всё так же прихрамывая.
— Славное болото! Тебе, верно, Весловский мешал. Двум с одною
собакой неловко, — сказал Степан Аркадьич, смягчая свое торжество.
Несмотря на нечистоту избы, загаженной сапогами охотников и грязными, облизывавшимися
собаками, на болотный и пороховой запах, которым она наполнилась, и на отсутствие ножей и вилок, охотники напились чаю и поужинали с таким вкусом, как едят только на охоте. Умытые и чистые, они пошли в подметенный сенной сарай, где кучера приготовили господам постели.
Поколебавшись между воспоминаниями и рассказами о стрельбе, о
собаках, о прежних охотах, разговор напал на заинтересовавшую всех тему.
По случаю несколько раз уже повторяемых выражений восхищения Васеньки о прелести этого ночлега и запаха сена, о прелести сломанной телеги (ему она казалась сломанною, потому что была снята с передков), о добродушии мужиков, напоивших его водкой, о
собаках, лежавших каждая у ног своего хозяина, Облонский рассказал про прелесть охоты у Мальтуса, на которой он был прошлым летом.
— Да, это всё может быть верно и остроумно… Лежать, Крак! — крикнул Степан Аркадьич на чесавшуюся и ворочавшую всё сено
собаку, очевидно уверенный в справедливости своей темы и потому спокойно и неторопливо. — Но ты не определил черты между честным и бесчестным трудом. То, что я получаю жалованья больше, чем мой столоначальник, хотя он лучше меня знает дело, — это бесчестно?
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым собирался и уехал в ночное; потом слышал, как солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о
собаках, которые казались мальчику страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти
собаки, и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «Спи, Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
Пройдя спавших мужиков и поровнявшись с первою мочежинкой, Левин осмотрел пистоны и пустил
собаку.
Одна из лошадей, сытый бурый третьяк, увидав
собаку, шарахнулся и, подняв хвост, фыркнул.
В десяти шагах от прежнего места с жирным хорканьем и особенным дупелиным выпуклым звуком крыльев поднялся один дупель. И вслед за выстрелом тяжело шлепнулся белою грудью о мокрую трясину. Другой не дождался и сзади Левина поднялся без
собаки.
— Говядину скушали, я кость
собакам отдал, — отвечал Филипп.
— И
собака, которую вы везете с собой, не поможет вам.
Она вспоминала его слова, выражение лица его, напоминающее покорную лягавую
собаку, в первое время их связи.