Неточные совпадения
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной в нем на сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не той, про которую он вычитал в газетах, но той, что у него была в крови и с которою он совершенно
равно и одинаково относился ко
всем людям,
какого бы состояния и звания они ни были, и в-третьих — главное — в совершенном равнодушии к тому делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок.
— Хорошо тебе так говорить; это
всё равно,
как этот Диккенсовский господин который перебрасывает левою рукой через правое плечо
все затруднительные вопросы. Но отрицание факта — не ответ. Что ж делать, ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а ты полн жизни. Ты не успеешь оглянуться,
как ты уже чувствуешь, что ты не можешь любить любовью жену,
как бы ты ни уважал ее. А тут вдруг подвернется любовь, и ты пропал, пропал! — с унылым отчаянием проговорил Степан Аркадьич.
— Решительно ничего не понимаю, — сказала Анна, пожимая плечами. «Ему
всё равно, подумала она. Но в обществе заметили, и это тревожит его». — Ты нездоров, Алексей Александрович, — прибавила она, встала и хотела уйти в дверь; но он двинулся вперед,
как бы желая остановить ее.
— Ах, мне
всё равно, —
как будто сказала она ему и уже более ни разу не взглядывала на него.
— Я не знаю! — вскакивая сказал Левин. — Если бы вы знали,
как вы больно мне делаете!
Всё равно,
как у вас бы умер ребенок, а вам бы говорили: а вот он был бы такой, такой, и мог бы жить, и вы бы на него радовались. А он умер, умер, умер…
— «Никак», — подхватил он тонко улыбаясь, — это лучшее средство. — Я давно вам говорю, — обратился он к Лизе Меркаловой, — что для того чтобы не было скучно, надо не думать, что будет скучно. Это
всё равно,
как не надо бояться, что не заснешь, если боишься бессонницы. Это самое и сказала вам Анна Аркадьевна.
— Тем хуже, чем прочнее положение женщины в свете, тем хуже. Это
всё равно,
как уже не то что тащить fardeau руками, а вырывать его у другого.
Он не мог никак понять,
как могла она в эту минуту свиданья думать и помнить о сыне, о разводе. Разве не
всё равно было?
Но так
как ему было
всё равно, он тотчас же попросил Степана Аркадьича,
как будто это была его обязанность, ехать в деревню и устроить там
всё, что он знает, с тем вкусом, которого у него так много.
— Ах, нисколько! Это щекотит Алексея и больше ничего; но он мальчик и
весь у меня в руках; ты понимаешь, я им управляю
как хочу. Он
всё равно, что твой Гриша… Долли! — вдруг переменила она речь — ты говоришь, что я мрачно смотрю. Ты не можешь понимать. Это слишком ужасно. Я стараюсь вовсе не смотреть.
― Да, очень хороша, ― сказал он и начал, так
как ему совершенно было
всё равно, что о нем подумают, повторять то, что сотни раз слышал об особенности таланта певицы.
― Я думаю, что выслать его за границу
всё равно, что наказать щуку, пустив ее в воду, ― сказал Левин. Уже потом он вспомнил, что эта,
как будто выдаваемая им за свою, мысль, услышанная им от знакомого, была из басни Крылова и что знакомый повторил эту мысль из фельетона газеты.
― Ну,
как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну,
всё равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он еще года три тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь Чеченский у него: «ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да, брат, так-то!
— Ну, я
всё равно не запомню… Только что тебе за охота в эти железнодорожные дела с Жидами?…
Как хочешь,
всё — таки гадость!
— Мне совершенно
всё равно, что думает твоя мать и
как она хочет женить тебя, — сказала она, дрожащею рукой ставя чашку.
Интересно было бы только видеть Кити и показать ей,
как я
всех и
всё презираю,
как мне
всё равно теперь».
— Ну,
как хочешь, мне
всё равно, — с досадой сказала она.
В косой вечерней тени кулей, наваленных на платформе, Вронский в своем длинном пальто и надвинутой шляпе, с руками в карманах, ходил,
как зверь в клетке, на двадцати шагах быстро поворачиваясь. Сергею Ивановичу, когда он подходил, показалось, что Вронский его видит, но притворяется невидящим. Сергею Ивановичу это было
всё равно. Он стоял выше всяких личных счетов с Вронским.
— О, нет! —
как будто с трудом понимая, — сказал Вронский. — Если вам
всё равно, то будемте ходить. В вагонах такая духота. Письмо? Нет, благодарю вас; для того чтоб умереть, не нужно рекомендаций. Нешто к Туркам… — сказал он, улыбнувшись одним ртом. Глаза продолжали иметь сердито-страдающее выражение.
Все те, которые прекратили давно уже всякие знакомства и знались только, как выражаются, с помещиками Завалишиным да Полежаевым (знаменитые термины, произведенные от глаголов «полежать» и «завалиться», которые в большом ходу у нас на Руси,
все равно как фраза: заехать к Сопикову и Храповицкому, означающая всякие мертвецкие сны на боку, на спине и во всех иных положениях, с захрапами, носовыми свистами и прочими принадлежностями); все те, которых нельзя было выманить из дому даже зазывом на расхлебку пятисотрублевой ухи с двухаршинными стерлядями и всякими тающими во рту кулебяками; словом, оказалось, что город и люден, и велик, и населен как следует.