Неточные совпадения
Он считал Россию погибшею страной,
в роде Турции, и
правительство России столь дурным, что никогда не позволял себе даже серьезно критиковать действия
правительства, и вместе с тем служил и
был образцовым дворянским предводителем и
в дорогу всегда надевал с кокардой и с красным околышем фуражку.
Они
были наивно уверены, что их дело состоит
в том, чтоб излагать свои нужды и настоящее положение вещей, прося помощи
правительства, и решительно не понимали, что некоторые заявления и требования их поддерживали враждебную партию и потому губили всё дело.
— А мы живем и ничего не знаем, — сказал раз Вронский пришедшему к ним поутру Голенищеву. — Ты видел картину Михайлова? — сказал он, подавая ему только что полученную утром русскую газету и указывая на статью о русском художнике, жившем
в том же городе и окончившем картину, о которой давно ходили слухи и которая вперед
была куплена.
В статье
были укоры
правительству и Академии за то, что замечательный художник
был лишен всякого поощрения и помощи.
Было у Алексея Александровича много таких людей, которых он мог позвать к себе обедать, попросить об участии
в интересовавшем его деле, о протекции какому-нибудь искателю, с которыми он мог обсуждать откровенно действия других лиц и высшего
правительства; но отношения к этим лицам
были заключены
в одну твердо определенную обычаем и привычкой область, из которой невозможно
было выйти.
А Степан Аркадьич
был не только человек честный (без ударения), но он
был че́стный человек (с ударением), с тем особенным значением, которое
в Москве имеет это слово, когда говорят: че́стный деятель, че́стный писатель, че́стный журнал, че́стное учреждение, че́стное направление, и которое означает не только то, что человек или учреждение не бесчестны, но и то, что они способны при случае подпустить шпильку
правительству.
То ли ему
было неловко, что он, потомок Рюрика, князь Облонский, ждал два часа
в приемной у Жида, или то, что
в первый раз
в жизни он не следовал примеру предков, служа
правительству, а выступал на новое поприще, но ему
было очень неловко.
— Да моя теория та: война, с одной стороны,
есть такое животное, жестокое и ужасное дело, что ни один человек, не говорю уже христианин, не может лично взять на свою ответственность начало войны, а может только
правительство, которое призвано к этому и приводится к войне неизбежно. С другой стороны, и по науке и по здравому смыслу,
в государственных делах,
в особенности
в деле воины, граждане отрекаются от своей личной воли.
—
В том-то и штука, батюшка, что могут
быть случаи, когда
правительство не исполняет воли граждан, и тогда общество заявляет свою волю, — сказал Катавасов.
Неточные совпадения
Сие намерение
есть изобразить преемственно градоначальников,
в город Глупов от российского
правительства в разное время поставленных.
И такие поминки по Остапе отправлял он
в каждом селении, пока польское
правительство не увидело, что поступки Тараса
были побольше, чем обыкновенное разбойничество, и тому же самому Потоцкому поручено
было с пятью полками поймать непременно Тараса.
— Менее всего, дорогой и уважаемый, менее всего
в наши дни уместна мистика сказок, как бы красивы ни
были сказки. Разрешите напомнить вам, что с января Государственная дума решительно начала критику действий
правительства, — действий, совершенно недопустимых
в трагические дни нашей борьбы с врагом, сила коего грозит нашему национальному бытию, да, именно так!
— Может
быть, но — все-таки! Между прочим, он сказал, что
правительство, наверное, откажется от административных воздействий
в пользу гласного суда над политическими. «Тогда, говорит, оно получит возможность показать обществу, кто у нас играет роли мучеников за правду. А то, говорит, у нас слишком любят арестантов, униженных, оскорбленных и прочих, которые теперь обучаются, как надобно оскорбить и унизить культурный мир».
—
Есть факты другого порядка и не менее интересные, — говорил он, получив разрешение. — Какое участие принимало
правительство в организации балканского союза? Какое отношение имеет к балканской войне, затеянной тотчас же после итало-турецкой и, должно
быть, ставящей целью своей окончательный разгром Турции? Не хочет ли буржуазия угостить нас новой войной? С кем? И — зачем? Вот факты и вопросы, о которых следовало бы подумать интеллигенции.