Неточные совпадения
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь, лег ничком на диван, сложив руки и положив на них голову. Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он
наливал больной и перелил через ложку, то
белые руки акушерки, то странное положение Алексея Александровича на полу пред кроватью.
Плакали о солнце, которого больше не увидят, о яблоне «
белый налив», которая без них даст свои плоды, о тьме, которая охватит их, о милой жизни и жестокой смерти.
Он был болен неизлечимо, и дни его были сочтены, но он этого не знал, с восторгом говорил о путешествии в Троице-Сергиеву лавру, которое он совершит по выздоровлении, и о яблоне в своем саду, которая называлась «
белый налив» и с которой нынешним летом он ожидал плодов.
Слабел и о. дьякон: меньше ходил по палате, реже смеялся, но когда в палату заглядывало солнце, он начинал болтать весело и обильно, благодарил всех — и солнце и докторов — и вспоминал все чаще о яблоне «
белый налив». Потом он пел «Высшую небес», и темное, осунувшееся лицо его становилось более светлым, но также и более важным: сразу видно было, что это поет дьякон, а не псаломщик. Кончив петь, он подходил к Лаврентию Петровичу и рассказывал, какую бумагу ему дали при посвящении.
— Смотрю я на тебя, отец дьякон, и думаю: старый ты человек, а глуп, прямо сказать, до святости. Ну и чего ты ерепенишься: «К Троице поеду, в баню пойду». Или вот тоже про яблоню «
белый налив». Жить тебе всего неделю, а ты…
Неточные совпадения
В кухне — кисленький запах газа, на плите, в большом чайнике, шумно кипит вода, на
белых кафельных стенах солидно сияет медь кастрюль, в углу, среди засушенных цветов, прячется ярко раскрашенная статуэтка мадонны с младенцем. Макаров сел за стол и, облокотясь, сжал голову свою ладонями, Иноков,
наливая в стаканы вино, вполголоса говорит:
Возвратясь в столовую, Клим уныло подошел к окну. В красноватом небе летала стая галок. На улице — пусто. Пробежал студент с винтовкой в руке. Кошка вылезла из подворотни.
Белая с черным. Самгин сел к столу,
налил стакан чаю. Где-то внутри себя, очень глубоко, он ощущал как бы опухоль: не болезненная, но тяжелая, она росла. Вскрывать ее словами — не хотелось.
За стойкой, как водится, почти во всю ширину отверстия, стоял Николай Иваныч, в пестрой ситцевой рубахе, и, с ленивой усмешкой на пухлых щеках,
наливал своей полной и
белой рукой два стакана вина вошедшим приятелям, Моргачу и Обалдую; а за ним в углу, возле окна, виднелась его востроглазая жена.
Я ничего не отвечал; Гагин добродушно усмехнулся, и мы вернулись в Л. Увидев знакомый виноградник и
белый домик на верху горы, я почувствовал какую-то сладость — именно сладость на сердце: точно мне втихомолку меду туда
налили. Мне стало легко после гагинского рассказа.
Между тем я вскипятил чайник, заварил чай,
налил ей чашку и подал с куском
белого хлеба.