Неточные совпадения
― Прежде чем начать
говорить о моем деле, ― сказал Алексей Александрович, удивленно проследив глазами за движением
адвоката, ― я должен заметить, что дело, о котором я имею
говорить с вами, должно быть тайной.
Я бы не позволил себе так выразиться,
говоря с человеком неразвитым, — сказал
адвокат, — но полагаю, что для нас это понятно.
— Он
говорил о том, о чем я сама хочу
говорить, и мне легко быть его
адвокатом: о том, нет ли возможности и нельзя ли… — Дарья Александровна запнулась, — исправить, улучшить твое положение… Ты знаешь, как я смотрю… Но всё-таки, если возможно, надо выйти замуж…
Хоры были полны нарядных дам, перегибавшихся через перила и старавшихся не проронить ни одного слова из того, что говорилось внизу. Около дам сидели и стояли элегантные
адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры. Везде говорилось о выборах и о том, как измучался предводитель и как хороши были прения; в одной группе Левин слышал похвалу своему брату. Одна дама
говорила адвокату...
— Ничего, отдышалась немного… Сидит, улыбается. Лечат её чем-то… молоком поят… Хренову-то попадёт за неё!..
Адвокат говорит — здорово влепят старому чёрту… Возят Машку к следователю… Насчёт моей тоже хлопочут, чтобы скорее суд… Нет, хорошо у них!.. Квартира маленькая, людей — как дров в печи, и все так и пылают…
Адвокат говорил о том, как вопрос о разводе занимал теперь общественное мнение в Европе, и как у нас всё чаще и чаще являлись такие же случаи. Заметив, что его голос один слышен, адвокат прекратил свою речь и обратился к старику.
Последние знали, что молодой
адвокат говорит хорошо и задушевно только в силу своего непоколебимого внутреннего убеждения, и это убеждение невольно сообщалось его слушателям как бы по закону внушения мысли, так что речи Долинского действовали не только на представителей общественной совести — присяжных, — но и на коронных судей, которые, что ни говори, в силу своих занятий, и до сих пор напоминают того поседевшего в приказах пушкинского дьяка, который:
Неточные совпадения
Самгин сосредоточенно занялся кофе, это позволяло ему молчать. Патрон никогда не
говорил с ним о политике, и Самгин знал, что он, вообще не обнаруживая склонности к ней, держался в стороне от либеральных
адвокатов. А теперь вот он
говорит:
Десятка полтора мужчин и женщин во главе с хозяйкой дружно аплодировали Самгину, он кланялся, и ему казалось: он стал такой легкий, что рукоплескания, поднимая его на воздух, покачивают. Известный
адвокат крепко жал его руку, ласково
говорил:
Адвокат и стихотворец, ловко взяв ее под руку, внушительно
говорил кому-то через плечо свое:
— Забыл я: Иван писал мне, что он с тобой разошелся. С кем же ты живешь, Вера, а? С богатым, видно?
Адвокат, что ли? Ага, инженер. Либерал? Гм… А Иван — в Германии,
говоришь? Почему же не в Швейцарии? Лечится? Только лечится? Здоровый был. Но — в принципах не крепок. Это все знали.
— Видела знаменитого
адвоката, этого, который стихи пишет, он — высокого мнения о Столыпине, очень защищает его,
говорит, что, дескать, Столыпин нарочно травит конституционалистов левыми, хочет напугать их, затолкать направо поглубже.
Адвокат — мужчина приятный, любезен, как парикмахер, только уж очень привык уголовных преступников защищать.