Лошадь не успела двинуться, как Вронский гибким и сильным движением стал в стальное, зазубренное стремя и легко, твердо положил свое
сбитое тело на скрипящее кожей седло.
Когда они проехали лес, всё внимание его поглотилось видом парового поля на бугре, где желтеющего травой, где
сбитого и изрезанного клетками, где уваленного кучами, а где и вспаханного.