Неточные совпадения
— Кто против этого, князь. На то он
царь, чтобы карать и миловать. Только то больно, что не злодеев казнили, а всё верных слуг государевых: окольничего Адашева (Алексеева брата) с малолетным сыном;
трех Сатиных; Ивана Шишкина с женою да с детьми; да еще многих других безвинных.
Им ответ держал премудрый
царь, премудрый
царь Давид Евсиевич: «Я вам, братцы, про то скажу, про эту книгу Голубиную: эта книга не малая; сорока сажен долина ее, поперечина двадцати сажен; приподнять книгу, не поднять будет; на руцех держать, не сдержать будет; по строкам глядеть, все не выглядеть; по листам ходить, все не выходить, а читать книгу — ее некому, а писал книгу Богослов Иван, а читал книгу Исай-пророк, читал ее по
три годы, прочел в книге только
три листа; уж мне честь книгу — не прочесть, божию!
Им ответ держал премудрый
царь: «Я еще вам, братцы, про то скажу: у нас Кит-рыба всем рыбам мать: на
трех на китах земля стоит; Естрафиль-птица всем птицам мати; что живет та птица на синем море; когда птица вострепенется, все синё море всколебается, потопляет корабли гостиные, побивает суда поморские; а когда Естрафиль вострепещется, во втором часу после полунощи, запоют петухи по всей земли, осветится в те поры вся земля…»
— «Ему все
цари поклонилися: „Спасибо, свет-сударь, премудрый
царь, премудрый
царь Давид Евсиевич! Ты еще, сударь, нам про то скажи: каким грехам прощенье есть, а каким грехам нет прощения?“ Им ответ держал премудрый
царь, премудрый
царь Давид Евсиевич: „Кабы всем грехам прощенье есть,
трем грехам тяжкое покаяние: кто спознался с кумою крестовыя, кто бранит отца с матерью, кто…“
Рядом с
царем был виден царевич Иоанн, а позади ехала толпа ближайших царедворцев, по
три в ряд. За ними шло с лишком триста человек осужденных на смерть. Скованные цепями, изнуренные пыткой, они с трудом передвигали ноги, повинуясь понуждающим их опричникам.
Борис Федорович в последние годы пошел быстро в гору. Он сделался шурином царевича Федора, за которого вышла сестра его Ирина, и имел теперь важный сан конюшего боярина. Рассказывали даже, что
царь Иван Васильевич, желая показать, сколь Годунов и невестка близки его сердцу, поднял однажды
три перста кверху и сказал, дотрогиваясь до них другою рукой...
Но Егор Егорыч погружен был в какие-то случайные размышления по поводу не забытого им изречения Сперанского, который в своем письме о мистическом богословии говорил, что одни только ангелы и мудрые востока, то есть
три царя, пришедшие ко Христу на поклонение, знали его небесное достоинство; а в кельнском соборе отведено такое огромное значение сим царям, но отчего же и простые пастыри не символированы тут? — спросил он вместе с тем себя.
— Будут.
Трёх царей да царицу пережил — нате-ко! У скольких хозяев жил, все примёрли, а я — жив! Вёрсты полотен наткал. Ты, Илья Васильев, настоящий, тебе долго жить. Ты — хозяин, ты дело любишь, и оно тебя. Людей не обижаешь. Ты — нашего дерева сук, — катай! Тебе удача — законная жена, а не любовница: побаловала да и нет её! Катай во всю силу. Будь здоров, брат, вот что! Будь здоров, говорю…
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати
трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без
царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Косушки по
три выпили, // Поели — и заспорили // Опять: кому жить весело, // Вольготно на Руси? // Роман кричит: помещику, // Демьян кричит: чиновнику, // Лука кричит: попу; // Купчине толстопузому, — // Кричат братаны Губины, // Иван и Митродор; // Пахом кричит: светлейшему // Вельможному боярину, // Министру государеву, // А Пров кричит:
царю!
А через
три дня утром он стоял на ярмарке в толпе, окружившей часовню, на которой поднимали флаг, открывая всероссийское торжище. Иноков сказал, что он постарается провести его на выставку в тот час, когда будет
царь, однако это едва ли удастся, но что, наверное,
царь посетит Главный дом ярмарки и лучше посмотреть на него там.
Из павильона химической промышленности вышел
царь в сопровождении
трех министров: Воронцова-Дашкова, Ванновского и Витте.
До конца спектакля Варвара вела себя так нелепо, как будто на сцене разыгрывали тяжелую драму. Актеры, возбужденные успехом Алины, усердно смешили публику, она особенно хохотала, когда Калхас, достав из будки суфлера
три стаканчика водки, угостил
царей Агамемнона и Менелая, а затем они трое акробатически ловко и весело начали плясать трепака.