Неточные совпадения
— Где ж мне было говорить,
коли ты у меня
на горле
сидел, тюлень этакий! Тьфу!
— Хитер же ты, брат! — перебил Перстень, ударив его по плечу и продолжая смеяться, — только меня-то напрасно надувать вздумал! Садись с нами, — прибавил он, придвигаясь к столу, — хлеб да соль!
На тебе ложку, повечеряем; а
коли можно помочь князю, я и без твоих выдумок помогу. Только как и чем помочь? Ведь князь-то в тюрьме
сидит?
И то и другое его прельщало. «Вишь, какой табун, — думал он, притаив дыхание, —
коли пугнуть его умеючи, так он, с напуску, все их кибитки переломает; такого задаст переполоху, что они своих не узнают. А и эти-то вражьи дети хорошо
сидят, больно хорошо! Вишь, как наяривают; можно к ним
на два шага подползти!»
— Как кажется? — сказал царь. — Я вот лежу на мягком ложе, вокруг меня покорные мне рабы и рабыни, и завтра я буду так же, как сегодня, пировать с моими друзьями, а Лаилиэ, как птица, сидит в клетке и завтра будет с высунутым языком
сидеть на колу и корчиться до тех пор, пока издохнет и тело его не будет разорвано псами.
Неточные совпадения
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка
на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца
на носу
сидел, потом батьку
на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху
на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо
кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
И мешал грузчик в красной рубахе; он жил в памяти неприятным пятном и, как бы сопровождая Самгина, вдруг воплощался то в одного из матросов парохода, то в приказчика
на пристани пыльной Самары, в пассажира третьего класса, который,
сидя на корме, ел орехи, необыкновенным приемом
раскалывая их: положит орех
на коренные зубы, ударит ладонью снизу по челюсти, и — орех расколот.
— А ты будто не впутан? — спросил Фроленков, усмехаясь. — Вот, Клим Иваныч, видели, какой характерный мужичонка? Нет у него ни
кола, ни двора, ничего ему не жалко, только бы смутьянить! И ведь почти в каждом селе имеется один-два подобных, бездушных. Этот даже и в тюрьмах
сиживал, и по этапам гоняли его, теперь обязан полицией безвыездно жить
на родине. А он жить вовсе не умеет, только вредит. Беда деревне от эдаких.
Обломов не помнил, где он
сидит, даже
сидел ли он: машинально смотрел и не замечал, как забрезжилось утро; слышал и не слыхал, как раздался сухой кашель старухи, как стал дворник
колоть дрова
на дворе, как застучали и загремели в доме, видел и не видал, как хозяйка и Акулина пошли
на рынок, как мелькнул пакет мимо забора.
— Ну вот, опять… Ну, развеселись, развеселись! — уговаривала его Грушенька. — Я очень рада, что ты приехал, очень рада, Митя, слышишь ты, что я очень рада? Я хочу, чтоб он
сидел здесь с нами, — повелительно обратилась она как бы ко всем, хотя слова ее видимо относились к сидевшему
на диване. — Хочу, хочу! А
коли он уйдет, так и я уйду, вот что! — прибавила она с загоревшимися вдруг глазами.