— Вишь, атаман, — сказал он, — довольно я людей перегубил на своем веку, что и говорить! Смолоду полюбилась красная рубашка! Бывало, купец ли заартачится, баба ли запищит, хвачу ножом в бок — и конец. Даже и теперь, коли б случилось кого отправить — рука не дрогнет! Да что тут! не тебя уверять стать; я чай, и ты довольно народу на тот свет спровадил;
не в диковинку тебе, так ли?
Под двумя из них видна была беседка с плоским зеленым куполом, деревянными голубыми колоннами и надписью: «Храм уединенного размышления»; пониже пруд, покрытый зеленью, что, впрочем,
не в диковинку в аглицких садах русских помещиков.
— Мне что? Пускай их, это мне и лучше. Ты, Мотя, не бойся, — заговорила она, встряхнувшись и жадно прижимая его голову ко груди своей. — Только бы тебя не трогали, а я бывала бита,
не в диковинку мне! Чего боязно — суда бы не было какого…
— Да, любезный, дело бывалое: и там, и сям, и в других прочих землях бывали; кому другому, а нам
не в диковинку… ходили в поход и в Немецию.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Совсем нет; я давно это знала. Это тебе
в диковинку, потому что ты простой человек, никогда
не видел порядочных людей.
Казалось, гость был для нее
в диковинку, потому что она обсмотрела
не только его, но и Селифана, и лошадей, начиная с хвоста и до морды.
Что Ноздрев лгун отъявленный, это было известно всем, и вовсе
не было
в диковинку слышать от него решительную бессмыслицу; но смертный, право, трудно даже понять, как устроен этот смертный: как бы ни была пошла новость, но лишь бы она была новость, он непременно сообщит ее другому смертному, хотя бы именно для того только, чтобы сказать: «Посмотрите, какую ложь распустили!» — а другой смертный с удовольствием преклонит ухо, хотя после скажет сам: «Да это совершенно пошлая ложь,
не стоящая никакого внимания!» — и вслед за тем сей же час отправится искать третьего смертного, чтобы, рассказавши ему, после вместе с ним воскликнуть с благородным негодованием: «Какая пошлая ложь!» И это непременно обойдет весь город, и все смертные, сколько их ни есть, наговорятся непременно досыта и потом признают, что это
не стоит внимания и
не достойно, чтобы о нем говорить.
Видал я иногда, // Что есть такие господа // (И эта басенка им сделана
в подарок), // Которым тысячей
не жаль на вздор сорить, // А думают хозяйству подспорить, // Коль свечки сберегут огарок, // И рады за него с людьми поднять содом. // С такою бережью
диковинка ль, что дом // Скорёшенько пойдёт вверх дном?
— Ну, девки, покажу я вам
диковинку! — сказал он, плюнув сквозь зубы
в сторону, — пойдемте, Пелагея Петровна, к барину, к Борису Павловичу,
в щелку посмотреть;
в тиатр
не надо ходить: как он там «девствует»!..