Неточные совпадения
«Аще, — подумал он, — целому стаду, идущу одесную, единая овца идет ошую, пастырь ту овцу изъемлет из стада и закланию предает!» Так подумал Иоанн и решил в сердце своем участь Серебряного. Казнь ему была назначена на следующий
день; но он велел снять с него цепи и послал ему вина и пищи от своего стола. Между тем, чтобы разогнать впечатления, возбужденные в нем внутреннею борьбою, впечатления
непривычные, от которых ему было неловко, он вздумал проехаться в чистом поле и приказал большую птичью охоту.
— Нет, Патап Максимыч! — молвил Василий Борисыч. — Такой уж несмелый я человек — всего опасаюсь, всего боюсь, опять же привычка… А привычка не истопка [Истопки — изношенные лапти.], с ноги не сбросишь… Боюсь, Патап Максимыч, оченно мне боязно за
непривычное дело приняться…
Александра Михайловна, получив от Андрея Ивановича разрешение работать, ревностно взялась за новое,
непривычное дело. По природе она была довольно ленива; но в доме была такая нужда, что Александра Михайловна для лишней копейки согласилась бы на какую угодно работу.
Неточные совпадения
Дня три он прожил в
непривычном настроении досады на себя, в ожидании событий.
Дела Марины не требовали в суд, не вызывали и его лично. И Тагильский не являлся.
Веселая ‹девица›, приготовив утром кофе, — исчезла. Он целый
день питался сардинами и сыром, съел все, что нашел в кухне, был голоден и обозлен.
Непривычная темнота в комнате усиливала впечатление оброшенности, темнота вздрагивала, точно пытаясь погасить огонь свечи, а ее и без того хватит не больше, как на четверть часа. «Черт вас возьми…»
Суета света касалась ее слегка, и она спешила в свой уголок сбыть с души какое-нибудь тяжелое,
непривычное впечатление, и снова уходила то в мелкие заботы домашней жизни, по целым
дням не покидала детской, несла обязанности матери-няньки, то погружалась с Андреем в чтение, в толки о «серьезном и скучном», или читали поэтов, поговаривали о поездке в Италию.
Непривычному человеку покажется, что случилось какое-нибудь бедствие, как будто что-нибудь сломалось, оборвалось и корабль сейчас пойдет на
дно.
В самом
деле, для
непривычного человека покажется жутко, когда вдруг четыреста человек, по барабану, бегут к пушкам, так что не подвертывайся: сшибут с ног; раскрепляют их, отодвигают, заряжают, палят (примерно только, ударными трубками, то есть пистонами) и опять придвигают к борту.