Неточные совпадения
Все встали и поклонились
старику; ожидали себе и его поклона, но боярин стоял неподвижно. Дыхание его сперлось, он дрожал всем телом. Внезапно глаза его налились
кровью, лицо посинело, и он грянулся оземь.
— Можно ль унять
кровь,
старик?
По мере того как
старик шептал,
кровь текла медленнее и с последним словом совсем перестала течь. Вяземский вздохнул, но не открыл глаз.
Увидев прикованного к столбу мельника и вокруг него уже вьющиеся струи дыма, князь вспомнил его последние слова, когда
старик, заговорив его саблю, смотрел на бадью с водою; вспомнил также князь и свое видение на мельнице, когда он в лунную ночь, глядя под шумящее колесо, старался увидеть свою будущность, но увидел только, как вода почервонела, подобно
крови, и как заходили в ней зубчатые пилы и стали отмыкаться и замыкаться железные клещи…
— Понимаешь? Понял! Отцеубийца и изверг,
кровь старика отца твоего вопиет за тобою! — заревел внезапно, подступая к Мите, старик исправник. Он был вне себя, побагровел и весь так и трясся.
Неточные совпадения
— Ну вот и прекрасно. Садитесь, мы еще только за рыбой, — с трудом и осторожно жуя вставными зубами, проговорил
старик Корчагин, поднимая на Нехлюдова налитые
кровью без видимых век глаза. — Степан, — обратился он с полным ртом к толстому величественному буфетчику, указывая глазами на пустой прибор.
— Послушайте, Игнатий Львович, — тихо заговорил
старик, чувствуя, как вся
кровь приливает к нему в голову. — Помните ли вы, как… Я не желаю укорить вас этим, но…
— Да, тут вышла серьезная история… Отец, пожалуй бы, и ничего, но мать — и слышать ничего не хочет о примирении. Я пробовал было замолвить словечко; куда, старуха на меня так поднялась, что даже ногами затопала. Ну, я и оставил. Пусть сами мирятся… Из-за чего только люди
кровь себе портят, не понимаю и не понимаю. Мать не скоро своротишь: уж если что поставит себе — кончено, не сдвинешь. Она ведь тогда прокляла Надю… Это какой-то фанатизм!.. Вообще
старики изменились: отец в лучшую сторону, мать — в худшую.
— Не виновен! Виновен в другой
крови, в
крови другого
старика, но не отца моего. И оплакиваю! Убил, убил
старика, убил и поверг… Но тяжело отвечать за эту
кровь другою
кровью, страшною
кровью, в которой не повинен… Страшное обвинение, господа, точно по лбу огорошили! Но кто же убил отца, кто же убил? Кто же мог убить, если не я? Чудо, нелепость, невозможность!..
—
Старик! — вскричал Митя в исступлении, —
старик и его
кровь!.. По-ни-маю!