Неточные совпадения
— Ох-ох-ох! — сказал старик, тяжело вздыхая, —
лежит Афанасий Иваныч на дороге изрубленный! Но
не от меча ему смерть написана. Встанет князь Афанасий Иваныч, прискачет на мельницу, скажет: где моя боярыня-душа, зазноба ретива сердца мово? А какую дам я ему отповедь?
Не таков он человек, чтобы толковать с ним. Изрубит в куски!
— Досталось, да
не нам! — сказал Поддубный, садясь к огню. — Вот, ребятушки, много у меня
лежало грехов на
душе, а сегодня, кажись, половину сбыл!
— Эх, барышня, барышня… Чужая душа потемки, барышня, а только неспроста сестричка прилетала. Грешный человек — не люблю ее: вот тебя люблю, а ее нет.
Душа не лежит к человеку, голубушка Фенюшка…
Милым сыном в то время называл он меня и жена его тоже; одевали хорошо, я им, конечно, спасибо говорю, а
душа не лежит к ним, и сердцу от ласки их нисколько не тепло. А с Ольгой всё крепче дружился: нравилась мне тихая улыбка её, ласковый голос и любовь к цветам.
Неточные совпадения
Колода есть дубовая // У моего двора, //
Лежит давно: из младости // Колю на ней дрова, // Так та
не столь изранена, // Как господин служивенькой. // Взгляните: в чем
душа!
Крестьяне речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку // Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина // На животе
лежал, // В глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных вестей, бессовестных // Про нас
не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская
душа?
Только уж потом он вспомнил тишину ее дыханья и понял всё, что происходило в ее дорогой, милой
душе в то время, как она,
не шевелясь, в ожидании величайшего события в жизни женщины,
лежала подле него.
Однако, странное дело, несмотря на то, что она так готовилась
не подчиниться взгляду отца,
не дать ему доступа в свою святыню, она почувствовала, что тот божественный образ госпожи Шталь, который она месяц целый носила в
душе, безвозвратно исчез, как фигура, составившаяся из брошенного платья, исчезает, когда поймёшь, как
лежит это платье.
— Входить во все подробности твоих чувств я
не имею права и вообще считаю это бесполезным и даже вредным, — начал Алексей Александрович. — Копаясь в своей
душе, мы часто выкапываем такое, что там
лежало бы незаметно. Твои чувства — это дело твоей совести; но я обязан пред тобою, пред собой и пред Богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана, и связана
не людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.