Как сон пролетели приятные минуты нашего свидания. Через 24 часа после того, как я
взглянул в последний раз на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
Мрачно, грустно, задумчиво было лицо старика, когда,
взглянув в последний раз на реку, стал он подыматься по площадке; он точно нес на плечах своих гроб ближайшего родственника, которого много любил при жизни.
— Вербуйте меня. Вы читали Бальзака? — спросила она вдруг, обернувшись. — Читали? Его роман «Père Goriot» [«Отец Горио» (франц.).] кончается тем, что герой глядит с вершины холма на Париж и грозит этому городу: «Теперь мы разделаемся!» — и после этого начинает новую жизнь. Так и я, когда из вагона
взгляну в последний раз на Петербург, то скажу ему: «Теперь мы разделаемся!»
Неточные совпадения
Веришь ли: я сейчас погрозил сестре чуть ли не кулаком за то только, что она обернулась
в последний раз взглянуть на меня.
Оба, наконец, вышли. Трудно было Дуне, но она любила его! Она пошла, но, отойдя шагов пятьдесят, обернулась еще
раз взглянуть на него. Его еще было видно. Но, дойдя до угла, обернулся и он;
в последний раз они встретились взглядами; но, заметив, что она на него смотрит, он нетерпеливо и даже с досадой махнул рукой, чтоб она шла, а сам круто повернул за угол.
Раскольников взял газету и мельком
взглянул на свою статью. Как ни противоречило это его положению и состоянию, но он ощутил то странное и язвительно-сладкое чувство, какое испытывает автор,
в первый
раз видящий себя напечатанным, к тому же и двадцать три года сказались. Это продолжалось одно мгновение. Прочитав несколько строк, он нахмурился, и страшная тоска сжала его сердце. Вся его душевная борьба
последних месяцев напомнилась ему
разом. С отвращением и досадой отбросил он статью на стол.
В последнее мгновение, когда Райский готовился сесть, он оборотился,
взглянул еще
раз на провожавшую его группу. Он, Татьяна Марковна, Вера и Тушин обменялись взглядом — и
в этом взгляде,
в одном мгновении, вдруг мелькнул как будто всем им приснившийся, тяжелый полугодовой сон, все вытерпенные ими муки… Никто не сказал ни слова. Ни Марфенька, ни муж ее не поняли этого взгляда, — не заметила ничего и толпившаяся невдалеке дворня.
Взглянешь около себя и увидишь мачты, палубы, пушки, слышишь рев ветра, а невдалеке,
в красноречивом безмолвии, стоят красивые скалы: не
раз содрогнешься за участь путешественников!.. Но я убедился, что читать и слушать рассказы об опасных странствиях гораздо страшнее, нежели испытывать
последние. Говорят, и умирающему не так страшно умирать, как свидетелям смотреть на это.