Неточные совпадения
Французы-пассажиры радостно
смотрели на родные берега.
Англичанка еще спала, и Ашанин снова
смотрел на берег вместе с французами-пассажирами, ехавшими в Сайгон и желавшими поскорее взглянуть
на свою новую колонию, которую так расхваливали парижские газеты, прославляя мудрость императора Наполеона III.
Вышел наверх и Ашанин. Чувствуя себя
пассажиром, он приютился в сторонке, к борту у шканцев, чтобы не мешать авралу, и
посматривал то
на адмирала, стоявшего, расставив фертом ноги,
на полуюте, то
на свой «Коршун». И Ашанин, уже давно проникшийся особенной знакомой морякам любовью к своему судну, горячо желал, чтобы «Коршун» снялся с дрейфа скорее «Витязя».
Когда поезд подошел к одной из маленьких станций, в купе вошли двое штатских и жандармский вахмистр, он
посмотрел на пассажиров желтыми глазами и сиплым голосом больного приказал:
Неточные совпадения
Новый
пассажир, высоко подняв седые кустистые брови,
посмотрел несколько секунд
на заику и спросил странно звонким голосом, подчеркивая о:
Чувствуя себя, как во сне, Самгин
смотрел вдаль, где, среди голубоватых холмов снега, видны были черные бугорки изб, горел костер, освещая белую стену церкви, красные пятна окон и раскачивая золотую луковицу колокольни.
На перроне станции толпилось десятка два
пассажиров, окружая троих солдат с винтовками, тихонько спрашивая их:
Лодки эти превосходны в морском отношении:
на них одна длинная мачта с длинным парусом. Борты лодки, при боковом ветре, идут наравне с линией воды, и нос зарывается в волнах, но лодка держится, как утка; китаец лежит и беззаботно
смотрит вокруг.
На этих больших лодках рыбаки выходят в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят в Ниппо, с товарами и
пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
Первые содержат караул и
смотрят за благочинием; одного из них называют даже полицеймейстером; а вторые занимаются перевозкой
пассажиров и клади, летом
на лошадях, а зимой
на собаках.
Этот человек сразу и крепко привязал меня к себе; я
смотрел на него с неизбывным удивлением, слушал, разинув рот. В нем было, как я думал, какое-то свое, крепкое знание жизни. Он всем говорил «ты»,
смотрел на всех из-под мохнатых бровей одинаково прямо, независимо, и всех — капитана, буфетчика, важных
пассажиров первого класса — как бы выравнивал в один ряд с самим собою, с матросами, прислугой буфета и палубными
пассажирами.