Неточные совпадения
Володя поблагодарил и, осторожно ступая между работающими людьми, с некоторым волнением спускался по широкому, обитому клеенкой трапу [Трап — лестница.], занятый мыслями о том, каков
капитан — сердитый или добрый. В это лето, во время плавания на корабле «Ростислав», он
служил со «свирепым»
капитаном и часто видел те ужасные сцены телесных наказаний, которые произвели неизгладимое впечатление на возмущенную молодую душу и были едва ли не главной причиной явившегося нерасположения к морской службе.
— Да ведь мы и без адмирала, кажется, в порядке? — улыбался
капитан. — Не для адмирала же мы
служим и исполняем свой долг!
— Весьма возможно. Он любит лично знакомиться с чинами эскадры и с офицерами. Но вам-то тревожиться нечего, Андрей Николаевич. К вам самому строгому адмиралу не за что придраться, хотя бы он и искал случая. Вы ведь знаете, что я не комплименты вам говорю, и знаете, что я считаю за счастье
служить с вами, Андрей Николаевич! — прибавил с чувством
капитан.
— С вами и я рад, Василий Федорович,
служить, вы это знаете… А ведь можно нарваться на такого
капитана, что плавание покажется каторгой…
Курсовым офицером
служил капитан Страдовский, по-юнкерски — Страделло, прибывший в училище из императорских стрелков. Был он всегда добр и ласково-весел, но говорил немного. Напуск на шароварах доходил у него до сапожных носков.
Сын Петра Ивановича, Иван Петрович,
служил капитаном в одном из артиллерийских полков, расположенных на Кавказе.
Неточные совпадения
— Да ведь соболезнование в карман не положишь, — сказал Плюшкин. — Вот возле меня живет
капитан; черт знает его, откуда взялся, говорит — родственник: «Дядюшка, дядюшка!» — и в руку целует, а как начнет соболезновать, вой такой подымет, что уши береги. С лица весь красный: пеннику, чай, насмерть придерживается. Верно, спустил денежки,
служа в офицерах, или театральная актриса выманила, так вот он теперь и соболезнует!
Отец мой почти совсем не
служил; воспитанный французским гувернером в доме набожной и благочестивой тетки, он лет шестнадцати поступил в Измайловский полк сержантом,
послужил до павловского воцарения и вышел в отставку гвардии
капитаном; в 1801 он уехал за границу и прожил, скитаясь из страны в страну, до конца 1811 года.
Он был поляк и католик, но
служил сначала в русской военной службе, а затем по лесному ведомству, откуда и вышел в отставку «корпуса лесничих штабс —
капитаном, с мундиром и пенсией».
— Это что такое? Остановите роту. Остановите! Ротный командир, пожалуйте ко мне. Что вы тут показываете? Что это: похоронная процессия? Факельцуг? Раздвижные солдатики? Маршировка в три темпа? Теперь,
капитан, не николаевские времена, когда
служили по двадцати пяти лет. Сколько лишних дней у вас ушло на этот кордебалет! Драгоценных дней!
— Да, сударь
капитан, в монастыре были, — отвечал тот. — Яков Васильич благодарственный молебен ходил
служить угоднику. Его сочинение напечатано с большим успехом, и мы сегодня как бы вроде того: победу торжествуем! Как бы этак по-вашему, по-военному, крепость взяли: у вас слава — и у нас слава!