Неточные совпадения
— Что делать? Написал
в Лондон хозяевам и своим компаньонам, чтобы прислали денег на возвратный путь — деньги-то из карманов подлецы вытащили, а пока живу у одного старого приятеля, капитана,
судно которого стоит здесь
в ожидании груза… Спасибо — приютил, одел и дал денег. Сегодня вот съехал на берег… был у доктора. Пора и на корабль. Милости просим ко мне
в гости… Очень рад буду вас видеть! — прибавил старик. — «Маргарита», большой клипер, стоит на рейде недалеко от вашего корвета… Приезжайте…
И неустанный, скорый бег «Коршуна», передние мачты которого едва вырисовывались с мостика, а бушприта было совсем не видать, — этот бег среди белесоватой мглы и безмолвия производил на Ашанина, как и на всех моряков, впечатление какой-то жуткой неопределенности и держал нервы
в том напряженном состоянии, которое бывает
в невольном
ожидании неведомой опасности, которую нельзя видеть, но которая может предстать каждую минуту — то
в виде неясного силуэта внезапно наскочившего
судна, то
в виде неясных очертаний вдруг открывшегося, страшно близкого берега.
В то время, когда происходили последние описанные нами события, Николая Герасимовича уже не было в Петербурге. Он был препровожден из дома предварительного заключения в Калугу и помещен в местном тюремном замке,
в ожидании суда по обвинению его в поджоге дома в своем имении, селе Серединском, с целью получения страховой премии.
Неточные совпадения
Дня три он прожил
в непривычном настроении досады на себя,
в ожидании событий. Дела Марины не требовали
в суд, не вызывали и его лично. И Тагильский не являлся.
Шестнадцатилетний Михей, не зная, что делать с своей латынью, стал
в доме родителей забывать ее, но зато,
в ожидании чести присутствовать
в земском или уездном
суде, присутствовал пока на всех пирушках отца, и
в этой-то школе, среди откровенных бесед, до тонкости развился ум молодого человека.
Вчера, 17-го, какая встреча: обедаем; говорят, шкуна какая-то видна. Велено поднять флаг и выпалить из пушки. Она подняла наш флаг. Браво! Шкуна «Восток» идет к нам с вестями из Европы, с письмами… Все ожило. Через час мы читали газеты, знали все, что случилось
в Европе по март. Пошли толки, рассуждения,
ожидания. Нашим
судам велено идти к русским берегам. Что-то будет? Скорей бы добраться: всего двести пятьдесят миль осталось до места, где предположено ждать дальнейших приказаний.
На это отвечено, что «по трехмесячном
ожидании не важность подождать семь дней; но нам необходимо иметь место на берегу, чтоб сделать поправки на
судах, поверить хронометры и т. п. Далее, если ответ этот подвинет дело вперед, то мы останемся,
в противном случае уйдем… куда нам надо».
Капитан и так называемый «дед», хорошо знакомый читателям «Паллады», старший штурманский офицер (ныне генерал), — оба были наверху и о чем-то горячо и заботливо толковали. «Дед» беспрестанно бегал
в каюту, к карте, и возвращался. Затем оба зорко смотрели на оба берега, на море,
в напрасном
ожидании лоцмана. Я все любовался на картину, особенно на целую стаю купеческих
судов, которые, как утки, плыли кучей и все жались к шведскому берегу, а мы шли почти посредине, несколько ближе к датскому.