Неточные совпадения
К восьми часам утра, то есть к подъему флага и гюйса [Гюйс — носовой флаг [на военных
кораблях поднимается во время стоянки на якоре]. — Ред.], все — и офицеры, и команда
в чистых синих рубахах — были наверху. Караул с ружьями выстроился на шканцах [Шканцы — часть палубы между грот-мачтой и ютом.] с левой стороны. Вахтенный начальник, старший офицер и только что вышедший из своей
каюты капитан стояли на мостике, а остальные офицеры выстроились на шканцах.
И чувство беспомощности и сиротливости невольно охватывало юношу
в этой маленькой полутемной
каюте, с раздирающим душу скрипом переборок и бимсов [Бимсы — поперечные деревянные балки между бортами
корабля.
Это был молодой человек лет 26, охотно принявший предложение путешествовать на русском
корабле, весьма милый и обязательный, добросовестно принявшийся за свое дело, кончивший курс
в Оксфордском университете и вдобавок весьма недурной музыкант, доставлявший всем немалое развлечение своей игрой на пианино
в кают-компании.
Желтовато-мутная вода этой глубокой реки, судоходной на протяжении 80 миль от устья для самых больших, глубокосидящих
кораблей, напомнила Ашанину китайские реки Вусунг и Янтсе Кианг. Но на Донае нет почти мелей и банок, которыми изобилуют китайские реки. Донай уже, берега его покрыты густой дикой растительностью. Местами река суживается на поворотах и на пароходе то и дело приходится перекладывать руль с борта на борт, и
в таких узких местах ветви береговых кустарников лезут
в отворенные иллюминаторы
кают.
Неточные совпадения
Пантен, крича как на пожаре, вывел «Секрет» из ветра; судно остановилось, между тем как от крейсера помчался паровой катер с командой и лейтенантом
в белых перчатках; лейтенант, ступив на палубу
корабля, изумленно оглянулся и прошел с Грэем
в каюту, откуда через час отправился, странно махнув рукой и улыбаясь, словно получил чин, обратно к синему крейсеру.
Это особенно приятно, когда многие спят по
каютам и не знают,
в чем дело, а тут вдруг раздается треск, от которого дрогнет
корабль.
Один только отец Аввакум, наш добрый и почтенный архимандрит, относился ко всем этим ожиданиям, как почти и ко всему, невозмутимо-покойно и даже скептически. Как он сам лично не имел врагов, всеми любимый и сам всех любивший, то и не предполагал их нигде и ни
в ком: ни на море, ни на суше, ни
в людях, ни
в кораблях. У него была вражда только к одной большой пушке, как совершенно ненужному
в его глазах предмету, которая стояла
в его
каюте и отнимала у него много простора и свету.
Робко ходит
в первый раз человек на
корабле:
каюта ему кажется гробом, а между тем едва ли он безопаснее
в многолюдном городе, на шумной улице, чем на крепком парусном судне,
в океане.
В последнее время я жил близко,
в одной огромной
каюте английского
корабля, пока наш фрегат был
в доке, с четырьмя товарищами.