Неточные совпадения
Крутой поворот корвета вправо — и громадный город засверкал на солнце среди зелени садов и парков,
в глубине бухты, с лесом мачт. Чем ближе подходил корвет, тем яснее вырисовывались красивые здания, раскинувшиеся по
холмам, над которыми вдали возвышались пики гор.
Неточные совпадения
Райский обогнул весь город и из
глубины оврага поднялся опять на гору,
в противоположном конце от своей усадьбы. С вершины
холма он стал спускаться
в предместье. Весь город лежал перед ним как на ладони.
Мы стали прекрасно. Вообразите огромную сцену,
в глубине которой, верстах
в трех от вас, видны высокие
холмы, почти горы, и у подошвы их куча домов с белыми известковыми стенами, черепичными или деревянными кровлями. Это и есть город, лежащий на берегу полукруглой бухты. От бухты идет пролив, широкий, почти как Нева, с зелеными, холмистыми берегами, усеянными хижинами, батареями, деревнями, кедровником и нивами.
Залив Рында находится под 44° 41' с. ш. и 136° 31'
в. д. от Гринвича и состоит из двух заливов: северного, именуемого Джигитом, и южного — Пластун. Оба они открыты со стороны моря и потому во время непогоды не всегда дают судам защиту. Наибольшая
глубина их равна 25–28 м. Горный хребет, разделяющий оба упомянутых залива, состоит из кварцевого порфира и порфирита с включением вулканического стекла. Чем ближе к морю, тем горы становятся ниже и на самом берегу представляются
холмами высотой от 400 до 580 м.
Вид был точно чудесный. Рейн лежал перед нами весь серебряный, между зелеными берегами;
в одном месте он горел багряным золотом заката. Приютившийся к берегу городок показывал все свои дома и улицы; широко разбегались
холмы и поля. Внизу было хорошо, но наверху еще лучше: меня особенно поразила чистота и
глубина неба, сияющая прозрачность воздуха. Свежий и легкий, он тихо колыхался и перекатывался волнами, словно и ему было раздольнее на высоте.
Слезая с коня, он
в последний раз оглянулся с невольной благодарной улыбкой. Ночь, безмолвная, ласковая ночь, лежала на
холмах и на долинах; издали, из ее благовонной
глубины, бог знает откуда — с неба ли, с земли, — тянуло тихим и мягким теплом. Лаврецкий послал последний поклон Лизе и взбежал на крыльцо.