— Да что ты, голубчик… разве я сержусь? Я, право, нисколько не сержусь, — улыбался Володя, глядя на заспанное лицо вестового. — И ты напрасно
встал для меня… Вперед пусть меня будит рассыльный с вахты…
Неточные совпадения
И все спокойно сидят на неподвижных стульях, а если и
встанут, то пойдут по-человечески, по ровному, неподвижному полу, не боясь растянуться со всех ног и не выделывая ногами разных гимнастических движений
для сохранения равновесия.
Радостно отдавались эти удары в его сердце и далеко не так радостно
для матросов: они стояли шестичасовые вахты, и смена им была в шесть часов утра. Да и подвахтенным оставалось недолго спать. В пять часов вся команда
вставала и должна была после утренней молитвы и чая начать обычную утреннюю чистку и уборку корвета.
Неточные совпадения
Наконец и
для них настал черед
встать перед ясные очи его княжеской светлости.
Он отстоял обедню, всенощную и вечерние правила и на другой день,
встав раньше обыкновенного, не пив чаю, пришел в восемь часов утра в церковь
для слушания утренних правил и исповеди.
На счастье Левина, старая княгиня прекратила его страдания тем, что сама
встала и посоветовала Кити итти спать. Но и тут не обошлось без нового страдания
для Левина. Прощаясь с хозяйкой, Васенька опять хотел поцеловать ее руку, но Кити, покраснев, с наивною грубостью, за которую ей потом выговаривала мать, сказала, отстраняя руку:
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и,
встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами
для бритья.
— Сергей Иваныч? А вот к чему! — вдруг при имени Сергея Ивановича вскрикнул Николай Левин, — вот к чему… Да что говорить? Только одно…
Для чего ты приехал ко мне? Ты презираешь это, и прекрасно, и ступай с Богом, ступай! — кричал он,
вставая со стула, — и ступай, и ступай!