Неточные совпадения
И офицеров, и еще более матросов тянуло домой, туда, на далекий Север, где и холодно и неприветно, уныло и непривольно, где нет ни ослепительно жгучего южного солнца, ни высокого бирюзового неба, ни
волшебной тропической растительности, ни диковинных плодов, но где все — и хмурая природа, и люди, и даже чернота покосившихся изб, с их убожеством — кровное, близкое, неразрывно связывающее с раннего детства с родиной,
языком, привычками, воспитанием, и где, кроме того, живут и особенно милые и любимые люди.
Неточные совпадения
Адриатические волны, // О Брента! нет, увижу вас // И, вдохновенья снова полный, // Услышу ваш
волшебный глас! // Он свят для внуков Аполлона; // По гордой лире Альбиона // Он мне знаком, он мне родной. // Ночей Италии златой // Я негой наслажусь на воле // С венецианкою младой, // То говорливой, то немой, // Плывя в таинственной гондоле; // С ней обретут уста мои //
Язык Петрарки и любви.
Мысль и желание успокоить встревоженного свекра, которого она горячо полюбила, который за нее вступился, за нее встревожился, за нее расстроился в здоровье: мысль успокоить мужа и его семью, напуганную и обиженную за нее, по милости ее невоздержанного
языка, так безгранично овладела живым воображением и чувствами Софьи Николавны, что она явилась каким-то чудным,
волшебным существом, и скоро покорилось неотразимому обаянью всё ее окружавшее.
Момент был очень благоприятный, и Буланин это чувствовал. Теперь бы и следовало рассказать откровенно все приключение с
волшебным фонарем, но странная, стыдливая робость сковала его
язык, и он только пробормотал, возя носом:
И вот бедная чета,
волшебным жезлом могучей прихоти перенесенная из глуши России от богов и семейства своего, из хаты или юрты, в Петербург, в круг полутораста пар, из которых нет одной, совершенно похожей на другую одеждою и едва ли
языком; перенесенная в новый мир через разные роды мытарств, не зная, для чего все это делается, засуеченная, обезумленная, является, наконец, в зале вельможи перед суд его.
— Обман! обман! — закричал кто-то за дверью, — и бедный переводчик, окруженный со всех сторон внезапным нападением, трясясь как лист, ни жив ни мертв, остановился на
волшебном имяреке. Он не имел сил пошевелить
языком, не смел оборотиться.