Неточные совпадения
Катруся, возвратясь из клети, куда она выносила остатки ужина, подошла к своему
мужу, положила руку
на его грудь,
поглядела ему в лицо и, тяжело вздохнув, отошла к печи.
Жена таким же образом подошла к постели и
поглядела ему в лицо, положила руку
на его грудь, наклонилась, поцеловала
мужа своего, и он почувствовал, что горячая слеза упала ему
на щеку.
Вожеватов. А я тaк думаю, что бросит она его скорехонько. Теперь еще она как убитая; а вот оправится да
поглядит на мужа попристальнее, каков он… (Тихо.) Вот они, легки на помине-то…
При этих неожиданных словах Александр встряхнул головой, как будто его ранили, и устремил полный упрека взгляд на тетку. Она тоже не ожидала такого крутого приступа к делу и сначала опустила голову на работу, потом также с упреком
поглядела на мужа; но он был под двойной эгидою пищеварения и дремоты и оттого не почувствовал рикошета этих взглядов.
Неточные совпадения
Ольга засмеялась, проворно оставила свое шитье, подбежала к Андрею, обвила его шею руками, несколько минут
поглядела лучистыми глазами прямо ему в глаза, потом задумалась, положив голову
на плечо
мужа. В ее воспоминании воскресло кроткое, задумчивое лицо Обломова, его нежный взгляд, покорность, потом его жалкая, стыдливая улыбка, которою он при разлуке ответил
на ее упрек… и ей стало так больно, так жаль его…
И Анисья, в свою очередь,
поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как
на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела
на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только
на то, чтоб подхватить
на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием
мужа.
— Нет, ты у меня «умный, добрый и высокой нравственности», — сказала она, с своим застывшим смехом в лице, и похлопала
мужа по лбу, потом поправила ему галстук, выправила воротнички рубашки и опять
поглядела лукаво
на Райского.
— Его отвязал
муж твой,
поглядеть на колдуна, дитя мое.
— Вот
погляди, старик-то в курень собирается вас везти, — говорила Татьяна молодой Агафье. — Своего хлеба в орде ты отведала, а в курене почище будет: все равно, как в трубе будешь сидеть. Одной сажи куренной не проглотаешься… Я восемь зим изжила
на Бастрыке да
на Талом, так знаю. А теперь-то тебе с полугоря житья:
муж на фабрике, а ты посиживай дома.