Саша быстро надел блузу, кое-как оправил рубашку и посмотрел на Людмилу опасливо, нерешительно и стыдливо. Он увидел, что она вытирает
щеки руками, робко подошел к ней и заглянул ей в лицо, — и слезы, которые текли по ее щекам, вдруг отравили его нежною к ней жалостью, и ему уже не было ни стыдно, ни досадно.
Неточные совпадения
Саша поцеловал ей
руку и сделал это ловко и с большим удовольствием. Поцеловал уж заодно
руки и Дарье с Валериею, — нельзя же их обойти, — и нашел, что это тоже весьма приятно. Тем более, что они все три поцеловали его в
щеку: Дарья звонко, но равнодушно, как доску, Валерия нежно, опустила глаза, — лукавые глазки, — легонько хихикнула и тихонько прикоснулась легкими, радостными губами, — как нежный цвет яблони, благоуханный, упал на
щеку, — а Людмила чмокнула радостно, весело и крепко.
Она повела
рукою по его волосам, замаслила
руку и хлопнула его ладонью по
щеке.
Так и сталось, — Людмила пришла. Она поцеловала Сашу в
щеку, дала ему поцеловать
руку и весело засмеялась, а он зарделся. От Людмилиных одежд веял аромат влажный, сладкий, цветочный, — розирис, плотский и сладострастный ирис, растворенный в сладкомечтающих розах. Людмила принесла узенькую коробку в тонкой бумаге, сквозь которую просвечивал желтоватый рисунок. Села, положила коробку к себе на колени и лукаво поглядела на Сашу.
Людмила щипнула Сашину
щеку. Саша улыбнулся.
Щека покраснела пятном. Это было красиво. Людмила щипнула и за другую
щеку. Саша не сопротивлялся. Он только взял ее
руку, поцеловал и сказал...
Саша зарделся, рванул
руку, но Людмила удержала ее и поцеловала еще несколько раз. Саша притих, потупился, и странное выражение легло на его ярких, полуулыбающихся губах, — и под навесом густых ресниц знойные
щеки его начали бледнеть.
Но тут и отец спохватился, схватил мальчика за другую
руку, ударил его по другой
щеке и крикнул: — Миленький, не бойся, я тебя никому не отдам.
Быстрым толчком в грудь Людмила повалила Сашу на диван. От рубашки, которую она рванула, отскочила пуговица. Людмила быстро оголила Сашино, плечо и принялась выдергивать
руку из рукава. Отбиваясь, Саша невзначай ударил Людмилу ладонью по
щеке. Не хотел, конечно, ударить, но удар упал на Людмилину
щеку сразмаху, сильный и звонкий. Людмила дрогнула, пошатнулась, зарделась кровавым румянцем, но не выпустила Сашу из
рук.
Саша смутился жестоко, опустил
руки и виновато глядел на оттиснувшиеся по левой Людмилиной
щеке беловатые полоски, следы от его пальцев.
— Никого уж и в живых, почитай, нет, — печально проговорила Марья Степановна, подпирая
щеку рукой. — Старая девка Размахнина кое-как держится, да еще Колпакова… Может, помнишь их?..
Федор Иваныч прошелся также по деревне; бабы глядели на него с порогу своих изб, подпирая
щеку рукою; мужики издали кланялись, дети бежали прочь, собаки равнодушно лаяли.
Эта песня пелась у нас часто, но не хором, а в одиночку. Кто-нибудь в гулевое время выйдет, бывало, на крылечко казармы, сядет, задумается, подопрет
щеку рукой и затянет ее высоким фальцетом. Слушаешь, и как-то душу надрывает. Голоса у нас были порядочные.
Неточные совпадения
Очи-то ясные, // Щеки-то красные, // Пухлые
руки как сахар белы, // Да на ногах — кандалы!
Щеки рдели румянцем, глаза блестели, маленькие белые
руки, высовываясь из манжет кофты, играли, перевивая его, углом одеяла.
И она не могла не ответить улыбкой — не словам, а влюбленным глазам его. Она взяла его
руку и гладила ею себя по похолодевшим
щекам и обстриженным волосам.
Она, не выпуская
руки его, вошла в гостиную. Княгиня, увидав их, задышала часто и тотчас же заплакала и тотчас же засмеялась и таким энергическим шагом, какого не ждал Левин, подбежала к ним и, обняв голову Левину, поцеловала его и обмочила его
щеки слезами.
— Тебе бы так мучительно было одному, — сказала она и, подняв высоко
руки, которые закрывали ее покрасневшие от удовольствия
щеки, свернула на затылке косы и зашпилила их. — Нет, — продолжала она, — она не знала… Я, к счастию, научилась многому в Содене.