Неточные совпадения
Разнесся по городу слух, что актеры здешнего театра устраивают в общественном собрании маскарад с призами за лучшие
наряды, женские и мужские. О призах пошли преувеличенные слухи. Говорили,
дадут корову
даме, велосипед мужчине. Эти слухи волновали горожан. Каждому хотелось выиграть: вещи такие солидные. Поспешно шили
наряды. Тратились не жалея. Скрывали придуманные
наряды и от ближайших друзей, чтобы кто не похитил блистательной мысли.
Имел успех и
наряд у Грушиной, — успех скандала. Мужчины за нею ходили густою толпою, хохотали, делали нескромные замечания.
Дамы отворачивались, возмущались. Наконец исправник подошел к Грушиной и, сладко облизываясь, произнес...
Валерия смотрела на Сашины успехи и досадливо завидовала; уже теперь и ей хотелось, чтобы ее узнали, чтобы ее
наряд и ее тонкая, стройная фигура понравились толпе и чтобы ей
дали приз. И сейчас же с досадою вспомнила она, что это никак невозможно: все три сестры условились добиваться билетиков только для гейши, а себе, если и получат, то передать их все-таки своей японке.
Все в ней было сказано, ни о чем не забыто — говорилось и о лазурных небесах, и о майском зефире в июне месяце, не были забыты ни яркое солнце, сочувствовавшее ликованию благочестивых жителей богоспасаемого града, ни песни жаворонка, ни осетры на завтраке, ни благочестие монахов Кижицкого и особенно Зилантова монастыря, ни восхитительные
наряды дам на танцевальном вечере в Швейцарии, ни слезы умиления, ни превосходный полицейский порядок.
Все, что только было в Петербурге знатного и богатого, можно было видеть на этот раз в театральной зале, блиставшей великолепными
нарядами дам, придворными шитыми кафтанами и гвардейскими мундирами.
Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды,
наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола.
Неточные совпадения
— Константин Федорович! Платон Михайлович! — вскрикнул он. — Отцы родные! вот одолжили приездом!
Дайте протереть глаза! Я уж, право, думал, что ко мне никто не заедет. Всяк бегает меня, как чумы: думает — попрошу взаймы. Ох, трудно, трудно, Константин Федорович! Вижу — сам всему виной! Что делать? свинья свиньей зажил. Извините, господа, что принимаю вас в таком
наряде: сапоги, как видите, с дырами. Да чем вас потчевать, скажите?
Увы, на разные забавы // Я много жизни погубил! // Но если б не страдали нравы, // Я балы б до сих пор любил. // Люблю я бешеную младость, // И тесноту, и блеск, и радость, // И
дам обдуманный
наряд; // Люблю их ножки; только вряд // Найдете вы в России целой // Три пары стройных женских ног. // Ах! долго я забыть не мог // Две ножки… Грустный, охладелый, // Я всё их помню, и во сне // Они тревожат сердце мне.
Такой же толк у
дам, такие же
наряды…
Некоторые из
дам, особенно из приезжих, явились на хорах залы чрезвычайно разряженные, но большинство
дам даже и о
нарядах забыло.
Ими, конечно, дорожили больше («
дай ему плюху, а он тебе целую штуку материи испортит!»), но скорее на словах, чем на деле, так как основные порядки (пища, помещение и проч.) были установлены одни для всех, а следовательно, и они участвовали в общей невзгоде
наряду с прочими «дармоедами».