Неточные совпадения
То же самое
говорят и твои
юристы и публицисты, только с несравненно меньшей ясностью, что, впрочем, и вполне естественно, ибо на неясности почиет их право на получение гонорара.
Но тут-то именно ты и начинаешь увертываться. На одно набрасываешь покров давности (тоже, брат, принцип!), на другое — покров коммерческой тайны. А
юристы и публицисты твои, так те даже прямо
говорят, что так как в данном случае истцов в виду не имеется, то и надлежит в требовании чистосердечного отчета отказать. И отказывают, — что будешь делать! И даже правильно отказывают, потому что, допусти вас подноготную разворачивать, вы и сами искляузничаетесь, и других до смерти закляузничаете.
Как
юрист, ты
говоришь: как взял, так и отдай! — а он, как сын отечества, возражает: и все-таки ты поступай по-Божески!
Как
юрист, ты
говоришь: своими ли глазами ты смотрел? своими ли руками брал?.. — а он, как сын отечества, возражает: и все-таки ты меня обманул, зубы мне заговорил!
Как
юрист, ты
говоришь: я за своей собственностью блюду, а ты за своей блюди! а он, сын отечества, возражает на это: вор!
Неточные совпадения
— Вас,
юристов, эти вопросы не так задевают, как нас, инженеров. Грубо
говоря — вы охраняете права тех, кто грабит и кого грабят, не изменяя установленных отношений. Наше дело — строить, обогащать страну рудой, топливом, технически вооружать ее. В деле призвания варягов мы лучше купца знаем, какой варяг полезней стране, а купец ищет дешевого варяга. А если б дали денег нам, мы могли бы обойтись и без варягов.
— Да. Я —
юрист и отдаю себе отчет в том, что
говорю. Именно так: убийство психически невменяемых…
— Вероятно — ревнует. У него учеников нет. Он думал, что ты будешь филологом, философом.
Юристов он не выносит, считает их невеждами. Он
говорит: «Для того, чтоб защищать что-то, надобно знать все».
Я подхожу близко к той катастрофе, которая, разразившись внезапно, действительно, может быть, погубила Митю. Ибо я уверен, да и все тоже, все
юристы после так
говорили, что не явись этого эпизода, преступнику по крайней мере дали бы снисхождение. Но об этом сейчас. Два слова лишь прежде о Грушеньке.
Почему немыслим? — а потому, милостивые государи, что, во-первых, в обвинении подобного рода,
говоря языком
юристов, нет состава вины, а во-вторых, и потому, что самый спор об известных предметах может завести в такую трущобу, из которой и не вылезешь.