Неточные совпадения
В конце концов я почти всегда
оказываюсь в выигрыше, но это нимало не сердит Глумова. Иногда мы даже оба от
души хохочем, когда случается что-нибудь совсем уж необыкновенное: ренонс, например, или дама червей вдруг покажется за короля. Но никогда еще игра наша не была так весела, как
в этот раз. Во-первых, Глумов вгорячах пролил на сукно стакан чаю; во-вторых, он, имея на руках три туза, получил маленький шлем! Давно мы так не хохотали.
Одним словом, ежели с кашинской мадеры, как
в том сознались сами приказчики, с
души тянет, зато кашинский подъем чувств
оказался безусловно доброкачественным и достойным похвалы. Только вот зачем приказчики прибавили: коли ежели допустить? Кто же не допускает? Кажется, что у нас насчет рейнвейнов свободно…
Неточные совпадения
Катавасов, войдя
в свой вагон, невольно кривя
душой, рассказал Сергею Ивановичу свои наблюдения над добровольцами, из которых
оказывалось, что они были отличные ребята. На большой станции
в городе опять пение и крики встретили добровольцев, опять явились с кружками сборщицы и сборщики, и губернские дамы поднесли букеты добровольцам и пошли за ними
в буфет; но всё это было уже гораздо слабее и меньше, чем
в Москве.
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас
душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что
оказывается недостаток
в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману
в кабаке.
Первый день прошел довольно быстро, второй
оказался длиннее, но короче третьего, и так, нарушая законы движения земли вокруг солнца, дни становились все длиннее, каждый день усиливал бессмысленную скуку, обнажал пустоту
в душе и,
в пустоте, — обиду, которая хотя и возрастала день ото дня, но побороть скуку не могла.
Она замолкла, как бы что задавив
в душе. Она еще не могла опомниться. Вошла она, как
оказалось потом, совсем нечаянно, вовсе ничего не подозревая и не ожидая встретить, что встретила.
Торжество Карамазова над соперником
оказалось неоспоримым и тут — о, тут начался совсем уже новый фазис
в его
душе, и даже самый страшный фазис изо всех, какие пережила и еще переживет когда-либо эта
душа!