Он
начал с того, что его начальник получил в наследство в Повенецком уезде пустошь, которую предполагает отдать в приданое за дочерью («гм… вместо одной, пожалуй, две Проплеванных будет!» — мелькнуло у меня в голове); потом перешел к тому, что сегодня в квартале с утра полы и образа чистили, а что вчера пани квартальная ездила к портнихе на Слоновую улицу и заказала для дочери «монто».
Неточные совпадения
Прежде всего мы решили,
что я
с вечера же переберусь к Глумову,
что мы вместе ляжем спать и вместе же завтра проснемся, чтобы
начать «годить». И не расстанемся до
тех пор, покуда вакант сам собой, так сказать, измором не изноет.
— Да-с, Захотел посмеяться и посмеялся. В три часа ночи меня для него разбудили; да часа
с два после этого я во все места отношения да рапорты писал. А после
того, только
что было сон заводить
начал, опять разбудили: в доме терпимости демонстрация случилась! А потом извозчик нос себе отморозил — оттирали, а потом, смотрю, пора и
с рапортом! Так вся ночка и прошла.
Было совсем светло, когда дорогие гости собрались по домам… Но
что всего замечательнее, Иван Тимофеич, которого в полночь я видел уже совсем готовым и который и после
того ни на минуту не оставлял собеседования
с графином, под утро
начал постепенно трезветь, а к семи часам вытрезвился окончательно.
Глумов уехал вместе
с Молодкиным, а я, в виде аманата, остался у Фаинушки. Разговор не вязался, хотя Иван Тимофеич и старался оживить его, объявив,
что"так нынче ягода дешева, так дешева — кому и вредно, и
те едят! а вот грибов совсем не видать!". Но только
что было меняло
начал в ответ:"грибки, да ежели в сметанке", как внутри у Перекусихина 2-го произошел такой переполох,
что всем показалось,
что в соседней комнате заводят орган. А невеста до
того перепугалась,
что инстинктивно поднялась
с места, сказав...
В этой надежде приехал он в свое место и
начал вредить. Вредит год, вредит другой. Народное продовольствие — прекратил, народное здравие — упразднил, письмена — сжег и пепел по ветру развеял. На третий год стал себя проверять —
что за чудо! — надо бы, по-настоящему, вверенному краю уж процвести, а он даже остепеняться не
начинал! Как ошеломил он
с первого абцуга обывателей, так
с тех пор они распахня рот и ходят…
— Ну вот. Я знаю,
что ты малый понятливый. Так вот ты следующий свой фельетон и
начни так:"в прошлый, мол, раз я познакомил вас
с"негодяем", а теперь, мол, позвольте познакомить вас
с тою средой, в которой он, как рыба в воде, плавает". И чеши! чеши! Заснули, мол? очумели от страха? Да по головам-то тук-тук! А
то что в самом деле! Ее, эту мякоть, честью просят: проснись! — а она только сопит в ответ!
Он знал,
что родичи его были вождями
тех пошехонцев, которые
начали свое историческое существование
с того,
что в трех соснах заблудились, а потом рукавиц искали, а рукавицы у них за поясом были.
— Когда найдено было электричество, — быстро перебил Левин, — то было только открыто явление, и неизвестно было, откуда оно происходит и что оно производит, и века прошли прежде, чем подумали о приложении его. Спириты же, напротив,
начали с того, что столики им пишут и духи к ним приходят, а потом уже стали говорить, что это есть сила неизвестная.
Начну с того, что для меня и сомнения нет, что он любил маму, и если бросил ее и «разженился» с ней, уезжая, то, конечно, потому, что слишком заскучал или что-нибудь в этом роде, что, впрочем, бывает и со всеми на свете, но что объяснить всегда трудно.
Неточные совпадения
«Толстомясая немка», обманутая наружною тишиной, сочла себя вполне утвердившеюся и до
того осмелилась,
что вышла на улицу без провожатого и
начала заигрывать
с проходящими.
Ибо, ежели градоначальник, выйдя из своей квартиры, прямо
начнет палить,
то он достигнет лишь
того,
что перепалит всех обывателей и, как древний Марий, останется на развалинах один
с письмоводителем.
Только тогда Бородавкин спохватился и понял,
что шел слишком быстрыми шагами и совсем не туда, куда идти следует.
Начав собирать дани, он
с удивлением и негодованием увидел,
что дворы пусты и
что если встречались кой-где куры,
то и
те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению, он обсудил этот факт не прямо, а
с своей собственной оригинальной точки зрения,
то есть увидел в нем бунт, произведенный на сей раз уже не невежеством, а излишеством просвещения.
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая приходилась ему внучатной сестрой. В
начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы
с хлебом и гнали их прямо на двор к скупщику. Там Козырь объявлял,
что платит за хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения,
то недоумевающих отправлял в часть.
Не вопрос о порядке сотворения мира тут важен, а
то,
что вместе
с этим вопросом могло вторгнуться в жизнь какое-то совсем новое
начало, которое, наверное, должно было испортить всю кашу.