Неточные совпадения
Настанет год — России черный год, — // Когда царей корона упадет, // Забудет чернь к ним прежнюю любовь, // И пища многих будет смерть и кровь; // Когда детей, когда невинных жен // Низвергнутый не
защитит закон; // Когда чума от смрадных мертвых
тел // Начнет бродить среди печальных сел, // Чтобы платком из хижин вызывать; // И станет глад сей бедный край терзать, // И зарево окрасит волны рек: — // В тот день явится мощный человек, // И ты его узнаешь и поймешь, // Зачем в руке его булатный нож.
Но нередкий в справедливом негодовании своем скажет нам: тот, кто рачит о устройстве твоих чертогов, тот, кто их нагревает, тот, кто огненную пряность полуденных растений сочетает с хладною вязкостию северных туков для услаждения расслабленного твоего желудка и оцепенелого твоего вкуса; тот, кто воспеняет в сосуде твоем сладкий сок африканского винограда; тот, кто умащает окружие твоей колесницы, кормит и напояет коней твоих; тот, кто во имя твое кровавую битву ведет со зверями дубравными и птицами небесными, — все сии тунеядцы, все сии лелеятели, как и многие другие, твоея надменности высятся надо мною: над источившим потоки кровей на ратном поле, над потерявшим нужнейшие члены
тела моего,
защищая грады твои и чертоги, в них же сокрытая твоя робость завесою величавости мужеством казалася; над провождающим дни веселий, юности и утех во сбережении малейшия полушки, да облегчится, елико то возможно, общее бремя налогов; над не рачившим о имении своем, трудяся деннонощно в снискании средств к достижению блаженств общественных; над попирающим родством, приязнь, союз сердца и крови, вещая правду на суде во имя твое, да возлюблен будеши.
Она, чтобы
защитить себя от его ударов, быстро взяла на руки двухлетнего сына и, стоя на коленях, прикрылась его
телом, как щитом. Он плакал, бился у нее в руках, испуганный, голенький и теплый.
Княгиня не успела договорить своей тихой речи, как тяжелая малахитовая щетка взвилась со стола, у которого стоял князь, и молодой Михайлушка, зорко следивший за движениями своего грозного владыки, тяжело грохнулся к ногам княгини,
защитив ее собственным
телом от направленного в ее голову смертельного удара.
Он не мог бы хуже
защищать свое дело перед человеком, который был и душой и
телом солдат. В последних неосторожных словах еще слышалась бурная, горячая просьба, рука Осипа еще обвивала шею отца, но тот вдруг выпрямился и оттолкнул его от себя.